Новые детиЛокальные НОП-пространства: канал Антона Кривенюка (
@antonkrivenyuk) для «Научно-образовательной политики» (
@scienpolicy).
Несколько тезисов о положении детей и юношества 14-18 лет в малых городах и сельской провинции регионов Центральной России. На основе наблюдений, сложившихся в результате образовательной практики в Брянской области.
1. Во взрослую жизнь скоро вступит первое поколение детей, выросших в малом городе и на селе после резкого скачка качества жизни, произошедшего в последние 10-15 лет. Эти дети не видели в массе своей туалетов на улице, большая их часть никогда не топила печи дровами, они росли в бытовых условиях близких к тем, какие есть в больших городах. Их родители, в основном, обладают личным транспортом, на каникулы они ездят по крайней мере, в Москву, реже Петербург и т.д. По условиям жизни сельская молодежь сегодня мало отличается от городской. Многие имеют длительный опыт жизни в больших городах и Москве (маятниковая трудовая миграция родителей).
2. Это поколение по своим запросам резко отличается от поколений их родителей. Нет культа раннего секса, ушла в прошлое алкоголизация молодежи, они практически не пьют. Даже пиво. Резко сократилось насилие в молодежной среде, нет гопоты, ушли в прошлое криминальные карго-культы. Но нет и очного общения в молодежной среде в городах и поселках. Нет дискотек, посиделок на лавочках. Они ведут скорее образ жизни 20-25 летних.
3. Почти 100% ориентация на отъезд из родных очагов. Работают культурные доминанты, их воспитывают в понимании, что родная среда обитания - неизбежно дыра. Даже если это сравнительно большие города, где есть рынок труда и хозяйственный уклад, требующий кадров на местах.
4. Нарастает конфликт старшей школы и учительского сообщества. Колоссальная мировоззренческая пропасть. Учитель не может поддержать запрос на общественную активность и политическую позицию не в силу «рабской психологии». Проблема шире. Средние и старшие поколения в принципе находятся вне общественного и гражданского дискурса. У них нет этой «опции» - они не участники гражданских процессов. Молодежь протестует против примитивного мира старших, в котором только межличностные, испещренные конфликтами отношения в локальной среде, в деревне или городе. С другой стороны, учитель просто не понимает суть процессов интересующих молодежь, в этом смысле учительство глубинки живет пока еще в прошлых эпохах.
5. Нет крайне необходимого молодежи образовательного пространства. Школа предлагает проекты только вокруг памяти Великой Отечественной войны. Альтернативные каналы до сих пор предлагают кружки авиамоделирования или самодеятельных танцев. Детям нужны школы компьютерной грамотности, иностранные языки и социальное образование – лекции, мастер-классы, освоение через них основ демографии, понимания социальной культуры и т.д. Имеющееся в провинции образовательное пространство продолжает упорно воспитывать людей 70-х годов прошлого века.
6. Государство финансирует точки культурного и образовательного развития в регионах. Это библиотеки, и дома культуры. Несмотря на политику оптимизации, эти инструменты могли бы стать опорой для взаимодействия государства и юношества. Для этого есть вся необходимая материально-имущественная база. Но не с нынешним кадровым составом.
7. Карьерные и трудовые мотивации молодежи несут проблемы в будущем. Родители, школа и дети сами ориентируют себя на деятельность в непроизводительной сфере. Клерки, военные, гуманитарные специальности, сфера услуг, «просто диплом». В то же время во многих регионах центра страны не освоен кадрами запрос реального сектора экономики. Сельское хозяйство, строительство, энергетика, транспортные коммуникации. С детьми нужно работать, трансформировать их собственные ожидания от будущей карьеры.
Есть предпосылки, что в рамках нацпроекта «Образование» произойдет формирование системы социальных лифтов и многовекторной кружковой работы с детьми. Это позволит ликвидировать часть проблем, а некоторые – трансформировать в точки роста.