Смыслы прорыва - институты
В современной российской научно-образовательно-инновационно-технологической политике существует множество проблем. Однако, на наш взгляд, ключевая из них – на смысловом уровне.
В информационном пространстве представлены и сталкиваются различные точки зрения и подходы, но ни одна из сторон не может сейчас полноценно взять на себя функционал смыслогенерации.
Академия наук по инерции рассматривается как «сливки научного общество» и «золотые мозги», но действительно оригинальных идей от представителей РАН добиться сложно. С 2013 года почти весь потенциал растрачивается на борьбу с темными крыльями «эффективного чиновничества» и враждебными ветрами реформы Академии. А ведь для этого её и затевали – чтоб все силы и таланты академические управленцы тратили именно на производство нового экспертно-аналитического и прогностического знания. РАН сейчас в лице Президиума – это, в первую очередь, именно эксперты-менеджеры и лишь во вторую – ученые. Но нет, реформа оказалась половинчатой, а все предлагаемые Академией решения – это либо переделки советских моделей, либо попытки вернуть дореформенное состояние. Она утратила способности к генерации смыслов. В этом смысле наделение РАН прогностическими полномочиями – это бессмысленный и очень опасный шаг.
Министерство науки и высшего образования (а ранее – ФАНО) – второй потенциальный центр создания идей и концепций. Однако, то же Агентство лишь на 3-4 год своей жизни смогло выйти на некий концептуальный уровень – проведение ранжирования научных организаций. Теперь Минобрнауки более занято самопостроением и отработкой технократии управления (вещи первостепенной важности), интеграцией вузов и научных организаций, разработкой (далее – выполнением) нацпроектов «Наука» и «Образование». Способно ли Минобрнауки генерировать смыслы? Способно! Но увы, не так скоро у него дойдут до этого руки.
Сообщество вузов и научных организаций, по идее, должно в постоянном диалоге вырабатывать ценности и смыслы. Однако, горизонт планирования у руководства этих институтов достаточно мал, а интересы – слишком эгоистичны. Ведущие организации перетягивают поддержку на себя, начиная толкаться локтями в весьма замкнутых бюджетах. Их экспертные команды чаще начинают обслуживать интересы своего работодателя – в итоге, получается не диалог о высоком, а разборки по конкретным сюжетам.
Системные игроки, такие как Курчатовский институт и «Росатом», действительно стараются работать максимально широким фронтом, но каждый из них – случай уникальный, несмотря ни на что – отраслевой, и не тиражируемый. ОПК будет подключаться к ним в рамках конверсии и диверсификации, но и в этом случае «оборонка» сохраняет свою преимущественную ориентацию на гособоронзаказ. В силу всего этого любые идеи, исходящие из всех этих центров, будут критиковаться за узкоотраслевые интересы.
Тем не менее, именно из этой сферы родились и концепция научно-технологического прорыва, и один из ключевых блока научно-образовательно-технологической политики – «группа прорыва» (Курчатник, Росатом, Минобрнауки). Второй - «ось МГУ-РАН-РАО», которая как раз очень сильно страдает от отсутствия единого системного видения и масштабных концепций.
Правительство в основной своей массе также оторвано от генерации смыслов и весьма скептически относится к нацпроектам. В этой работе они видят не смысловую, а исключительно исполнительскую задачу. «Прорыв» упоминается изредка и ритуально, а Стратегия НТР часто вообще выпадает из поля зрения. Увы, достоинства текущего состава Правительства как талантливых отраслевых и системных управленцев разбивается о трудности работы на смысловом уровне.
Администрация Президента должна работать на метауровне, но и здесь есть сложности. Новые смыслы, приемы и технологии внутренней политики, которые разрабатываются и внедряются под руководством г-на Кириенко, продуктивны, но универсальны. А профильный помощник президента Фурсенко вынужден больше оставаться над всеми спорами и модерировать их.
В современной российской научно-образовательно-инновационно-технологической политике существует множество проблем. Однако, на наш взгляд, ключевая из них – на смысловом уровне.
В информационном пространстве представлены и сталкиваются различные точки зрения и подходы, но ни одна из сторон не может сейчас полноценно взять на себя функционал смыслогенерации.
Академия наук по инерции рассматривается как «сливки научного общество» и «золотые мозги», но действительно оригинальных идей от представителей РАН добиться сложно. С 2013 года почти весь потенциал растрачивается на борьбу с темными крыльями «эффективного чиновничества» и враждебными ветрами реформы Академии. А ведь для этого её и затевали – чтоб все силы и таланты академические управленцы тратили именно на производство нового экспертно-аналитического и прогностического знания. РАН сейчас в лице Президиума – это, в первую очередь, именно эксперты-менеджеры и лишь во вторую – ученые. Но нет, реформа оказалась половинчатой, а все предлагаемые Академией решения – это либо переделки советских моделей, либо попытки вернуть дореформенное состояние. Она утратила способности к генерации смыслов. В этом смысле наделение РАН прогностическими полномочиями – это бессмысленный и очень опасный шаг.
Министерство науки и высшего образования (а ранее – ФАНО) – второй потенциальный центр создания идей и концепций. Однако, то же Агентство лишь на 3-4 год своей жизни смогло выйти на некий концептуальный уровень – проведение ранжирования научных организаций. Теперь Минобрнауки более занято самопостроением и отработкой технократии управления (вещи первостепенной важности), интеграцией вузов и научных организаций, разработкой (далее – выполнением) нацпроектов «Наука» и «Образование». Способно ли Минобрнауки генерировать смыслы? Способно! Но увы, не так скоро у него дойдут до этого руки.
Сообщество вузов и научных организаций, по идее, должно в постоянном диалоге вырабатывать ценности и смыслы. Однако, горизонт планирования у руководства этих институтов достаточно мал, а интересы – слишком эгоистичны. Ведущие организации перетягивают поддержку на себя, начиная толкаться локтями в весьма замкнутых бюджетах. Их экспертные команды чаще начинают обслуживать интересы своего работодателя – в итоге, получается не диалог о высоком, а разборки по конкретным сюжетам.
Системные игроки, такие как Курчатовский институт и «Росатом», действительно стараются работать максимально широким фронтом, но каждый из них – случай уникальный, несмотря ни на что – отраслевой, и не тиражируемый. ОПК будет подключаться к ним в рамках конверсии и диверсификации, но и в этом случае «оборонка» сохраняет свою преимущественную ориентацию на гособоронзаказ. В силу всего этого любые идеи, исходящие из всех этих центров, будут критиковаться за узкоотраслевые интересы.
Тем не менее, именно из этой сферы родились и концепция научно-технологического прорыва, и один из ключевых блока научно-образовательно-технологической политики – «группа прорыва» (Курчатник, Росатом, Минобрнауки). Второй - «ось МГУ-РАН-РАО», которая как раз очень сильно страдает от отсутствия единого системного видения и масштабных концепций.
Правительство в основной своей массе также оторвано от генерации смыслов и весьма скептически относится к нацпроектам. В этой работе они видят не смысловую, а исключительно исполнительскую задачу. «Прорыв» упоминается изредка и ритуально, а Стратегия НТР часто вообще выпадает из поля зрения. Увы, достоинства текущего состава Правительства как талантливых отраслевых и системных управленцев разбивается о трудности работы на смысловом уровне.
Администрация Президента должна работать на метауровне, но и здесь есть сложности. Новые смыслы, приемы и технологии внутренней политики, которые разрабатываются и внедряются под руководством г-на Кириенко, продуктивны, но универсальны. А профильный помощник президента Фурсенко вынужден больше оставаться над всеми спорами и модерировать их.
