Циклоп РАНович (1/2)
Штаб не является единственной ролью, которую хотела бы исполнять Академия наук. Достаточно часто на разные лады президент Сергеев повторяет фразу: «РАН должна стать государевым оком в отношении всей науки, которая разрабатывается в стране».
О соринках и брёвнах
На заседании Совета по науке и образованию, а на следующий день - на общем собрании профессоров РАН, были чётко видны две вещи - что Академия хочет делать (из новых функций) и что она так и не сделала (хотя должна была). В этой развилке достаточно сложно было отыскать, а чем же важным и нужным она реально занимается.
В этой связи стоит напомнить слова г-на Фурсенко, сказанные после заседания Совета, - реформа РАН была половинчатой, новые возможности для неё рождаются именно из течения реформы, но не вся работа будет продлена.
Госполитика прорыва выстраивается на принуждении к кооперации, координации комплексных усилий и жёсткой оценке эффективности. И здесь иммунитета ни у одного участника процесса не будет.
Прагматика взаимодействия (в том числе, Минобрнауки и РАН) важнее красивых слов. «Здесь не должно быть идиллии, здесь должно быть взаимопонимание», - сказал министр Котюков профессорам.
И в этом взаимодействии есть предел, после которого необходимо не спорить, а выполнять решения. «Идеальных отношений быть не может. Должны быть конструктивные отношения, должны быть дискуссии до определенного момента. Когда решение принято, оно должно разделяться сторонами», - вторил начальнику замминистра Трубников.
Глаза в разные стороны
Г-н Сергеев, по его собственным словам, был под впечатлением от заседания Совета при Президенте. И было от чего испытать сильные эмоции.
Действительно, есть две полярные точки зрения. «Одна — что Академия наук не может выполнять функции без институтов, давайте возвращайте институты назад. Другая противоположная — Академия наук в общем-то не очень нужна, достаточно, что она просто экспертное сообщество, когда можно просто на другие площадки приглашать членов Академии наук. Зачем какие-то другие полномочия давать ей в целом, как такой единой организации? Мне кажется, что мы должны с вами увидеть, что реально сейчас, на этом этапе, для развития Академии наук и науки в стране в целом, что нужно стране от Академии наук», — отметил Сергеев.
Именно в половинчатости реформы РАН и состоит причина поляризации мнений.
Если институциональная эффективность Академии сомнительна, то индивидуальная у отдельных академиков может быть весьма и весьма высокой. Само по себе звание академика или членкора (присваиваемое самой РАН по собственным правилам - и тут не зря Путин требует большей прозрачности) не является предиктором качественной работы в новых научно-технологических условиях. Точно так же привлечение самой Академии к экспертизе, оценке или прогнозированию не гарантирует автоматически качество этих действий.
Штаб не является единственной ролью, которую хотела бы исполнять Академия наук. Достаточно часто на разные лады президент Сергеев повторяет фразу: «РАН должна стать государевым оком в отношении всей науки, которая разрабатывается в стране».
О соринках и брёвнах
На заседании Совета по науке и образованию, а на следующий день - на общем собрании профессоров РАН, были чётко видны две вещи - что Академия хочет делать (из новых функций) и что она так и не сделала (хотя должна была). В этой развилке достаточно сложно было отыскать, а чем же важным и нужным она реально занимается.
В этой связи стоит напомнить слова г-на Фурсенко, сказанные после заседания Совета, - реформа РАН была половинчатой, новые возможности для неё рождаются именно из течения реформы, но не вся работа будет продлена.
Госполитика прорыва выстраивается на принуждении к кооперации, координации комплексных усилий и жёсткой оценке эффективности. И здесь иммунитета ни у одного участника процесса не будет.
Прагматика взаимодействия (в том числе, Минобрнауки и РАН) важнее красивых слов. «Здесь не должно быть идиллии, здесь должно быть взаимопонимание», - сказал министр Котюков профессорам.
И в этом взаимодействии есть предел, после которого необходимо не спорить, а выполнять решения. «Идеальных отношений быть не может. Должны быть конструктивные отношения, должны быть дискуссии до определенного момента. Когда решение принято, оно должно разделяться сторонами», - вторил начальнику замминистра Трубников.
Глаза в разные стороны
Г-н Сергеев, по его собственным словам, был под впечатлением от заседания Совета при Президенте. И было от чего испытать сильные эмоции.
Действительно, есть две полярные точки зрения. «Одна — что Академия наук не может выполнять функции без институтов, давайте возвращайте институты назад. Другая противоположная — Академия наук в общем-то не очень нужна, достаточно, что она просто экспертное сообщество, когда можно просто на другие площадки приглашать членов Академии наук. Зачем какие-то другие полномочия давать ей в целом, как такой единой организации? Мне кажется, что мы должны с вами увидеть, что реально сейчас, на этом этапе, для развития Академии наук и науки в стране в целом, что нужно стране от Академии наук», — отметил Сергеев.
Именно в половинчатости реформы РАН и состоит причина поляризации мнений.
Если институциональная эффективность Академии сомнительна, то индивидуальная у отдельных академиков может быть весьма и весьма высокой. Само по себе звание академика или членкора (присваиваемое самой РАН по собственным правилам - и тут не зря Путин требует большей прозрачности) не является предиктором качественной работы в новых научно-технологических условиях. Точно так же привлечение самой Академии к экспертизе, оценке или прогнозированию не гарантирует автоматически качество этих действий.
