Рамез Наам «Нексус»

Нанонаркотик Нексус стирает грань между эпохами человека и постчеловека, позволяя развить небывалый уровень интеллекта, памяти и самое интересное — устанавливать телепатические связи с другими людьми для обмена опытом и знаниями, тем самым создавая единую сеть высокофункциональных личностей (прям смесь «Областей тьмы» Глинна и «Обмена разумов» Шекли). Не имея возможности контролировать процесс распространения Нексуса, правительство решает прикрыть подпольные исследования научных групп. Тогда и начинается настоящий боевик с охотой за молодым и амбициозным нейробиологом Лейном, совершенствующим функции наркотика.

На фоне динамичных сцен с погонями и международным шпионажем, перед главным героем неоднократно встаёт моральный выбор: следовать своим идеалам и позволить каждому обрести невиданные ранее способности, или учесть сопутствующие риски и оградить власть от соблазна превращения людей в подчиненных, беспрекословно исполняющих все требования.

Изобретение, которое Наам ставит во главу романа, не рядовая фантазия. Занимаясь исследованием искусственного интеллекта и нейронных сетей, автор представляет перспективы развития нынешних научных достижений в недалеком будущем. А значит, у нас есть все шансы столкнуться с подобной проблематикой лицом к лицу и задуматься, насколько возможно установление границ в применении данной технологии и стоит ли она принесённых жертв?

Курт Воннегут «Сирены Титана»

Мне нравится верить, что какие-то вещи в нашей жизни предрешены, а на какие-то мы в праве влиять сами. Воннегут же в этом вопросе более циничен. Понятие судьбы в будущем принимает масштабы непогрешимого предписания, данного землянам эдаким deus ex machina, вынужденным перемещаться в пространстве и времени между Марсом, Меркурием, спутником Титаном и Землей. В те короткие периоды, что ему удаётся материализоваться на Земле, он делится пророчествами с людьми и устанавливает свои законы. Однажды, предсказание судьбы достаётся миллиардеру Малаки Константу и услышанное полностью меняет его жизнь.

Исполнение предсказания неизбежно. Даже то, что кажется временной отсрочкой — лишь очередная ступенька на пути к неотвратимому. Констант будет завербован марсианской армией, неоднократно подвергнется стиранию памяти и обретёт семью. Путешествуя между планетами по указке пророка, он осознает, что является оружием в достижении чужих целей. А истинная причина появления человеческой цивилизации на Земле (от неё до сих пор бегают мурашки), не оставит сомнений в безжалостном характере судьбы.

«Сирены Титана» один из самых тяжёлых, глубоко философских и беспощадно гротескных романов Воннегута. Дрейфуя от края иронии до края переосмысления жизни, выявляешь самые главные ценности, как семья, любовь, дружба. И пусть от нависшей тени кукловода, за которым притаился такой же, не избавиться, никто не помешает жить здесь и сейчас.

Ханс Ульрих Обрист «Краткая история новой музыки»

Я люблю сборники рассказов и эссе за то, что они позволяют начать чтение абсолютно с любой главы без риска потерять нить повествования. К собранию интервью Обриста с композиторами, представителями авангардной, электроакустической и эмбиент музыки подступиться можно точно также, но куда интересней будет сдержать своё любопытство, увидев в содержании знакомые имена, и идти по порядку. Многие вопросы повторяются, а вот ответы поражают своей откровенностью.

Интервьюеры даже не догадываются, что дополняют, либо полностью перечеркивают сказанное друг другом, собирая по крупицам историю экспериментальной музыки в совокупности с влияющими на неё процессами в искусстве, кино и литературе.

С 1950х годов музыка ни раз меняла форму от сыгранного вживую звука до созданного и обработанного в студии. Прозвучавшая на открытом воздухе, или в специально подготовленном помещении, она вызывает кардинально разнящиеся ощущения, приближая человека к познанию незримого. Для композитора же музыка заключена в балансе между экспрессией и контролем, модерном и классикой, созданием грандиозных мультимедийных шоу, но со строгим следованием партитуре. Музыка взывает к внутреннему миру: в кино добавляет полноты изображению, как и экспонатам в музее, воздействуя сразу на несколько органов чувств.

Мне особенно понравились интервью с Янисом Ксенакисом о его новаторском проекте «политопов», расширяющих границы восприятия музыки; Робертом Эшли — первопроходцем телевизионных опер; Полиной Оливерос, разработавшей концепцию «глубокого слушания»; Петром Зиновьевым и его верой в случайности; и Йоко Оно, которую ещё в детстве научили слушать повседневные звуки и переводить их в ноты (гениально же!).


Книга на странице издательства
http://garagemca.org/ru/publishing/hans-ulrich-obrist-a-brief-history-of-new-music

Составила две небольшие подборки книг по тематике видеоигр. Первая посвящена истории развития индустрии и ее ярких представителей, вторая же геймдизайну:

1. Тристан Донован «Играй! История видеоигр»;
2. Саймон Паркин «Самые знаменитые компьютерные игры»;
3. Блейк Харрис «Консольные войны»;
4. Дэвид Кушнер «Властелины Doom»;
5. Дэвид Шефф «Game over»;
6. Николя Курсье «Zelda»;
7. Гарольд Голдберг «All your base are belong to us»;
8. Джон Гибсон «I am 8-bit».

Геймдизайн:

1. Скотт Роджерс «Level Up! The Guide to Great Video Game Design»;
2. Джесси Шелл «The Art of Game Design»;
3. Трейси Фуллертон «Game Design Workshop»;
4. Кэти Сален «Rules of Play»;
5. Раф Костер «A Theory of Fun for Game Design»;
6. Дэвид Перри «Brainstorming Toolbox»;
7. Ян Шрайбер «Challenges for Game Designers»;
8. Томас Шеллинг «Стратегия конфликта»;
9. Джон Труби «Анатомия истории»;
10. Михай Чиксентмихайи «Поток».

Подборка книг про игры вызвала неожиданный ажиотаж и бурное обсуждение. Чертовски приятно, что меня читают настолько разноплановые люди :)

Вчера многим ответила в личке, но напишу и здесь: 27 января Scream Shool устраивает день открытых дверей для всех желающих начать карьеру в игровой индустрии и изучить основы геймдизайна, анимации, локализации звука и VR http://screamschool.ru/about/events/8907/?utm_source=telegram_booksfox&utm_medium=rassylka&utm_campaign=dod_po

Эндрю Лумис «Я хочу рисовать»

Если вы давно хотели научиться чему-либо, но сначала вам не хватало времени, усидчивости, а потом со всех сторон посыпались фразочки, что мол поздно уже — никого не слушайте! Желание и мечта с выдержкой в несколько лет только подтверждает ваши истинные намерения освоить новое. И именно для тех, кто решился, Лумис создал руководство по рисованию.

Начиная с основных форм: цилиндр, сфера, шар, куб — Лумис показывает, насколько просто их сочетать и создавать более сложные, узнаваемые нами объекты. Этот принцип доведения до максимальной простоты составляющих, является одним из фундаментальных в освоении техники рисунка. На наглядных примерах два параллельных круга трансформируются в колесо, после диск, а кульминацией становится праздничных торт. И такая лёгкость перевоплощения вызывает чуть ли не детский восторг. Здания — это прямоугольники, а стакан — овал и диск. Сложное становится проще.

Когда фундамент заложен, можно переходить к перспективе, как ключевому элементу отличающему рисование от копирования. Видя перспективу, вы без труда понимаете сущность изображаемого объекта, передаете его реалистичность в пространстве, освещение, тень. От предметов Лумис переводит нас на ступеньку выше — к портретам, игре с чертами лиц и фигурам в движении. Призывает ценить наброски, подобно черновикам в писательстве, считая их душой творчества и напоминает, что самое прекрасное в рисовании — развитие таланта, собственного видения на основе базовых понятий.

#читаюсейчас Дэвид Митчелл «Голодный дом»

Люк Пирсон «Хильда и тролль»

С Хильдой меня познакомила 6 летняя племянница. Как оказалось, с книжкой она не расстаётся уже несколько дней и уговорила родителей поставить в комнате палатку, потому что так живут искатели приключений.

Хильда из Скандинавии и тесное соседство с волшебными существами, вроде эльфов, морского духа, летающих пушистиков и великанов ее совсем не пугает, а наоборот, толкает исследовать ближайшие земли. Отправившись в горы рисовать, она встречает тролля. А дальше почти классический сюжет со спасением от чудовища принимает неожиданный поворот и вполне взрослую мораль, что вещи не всегда такие, какими кажутся на первый взгляд (да и справочники по троллям полезно дочитывать до конца).

Небольшая история с юмором, невероятно красивой рисовкой и умудрённым жизнью древесным человеком, который очень напоминает маленького Грута (и надеюсь появится в продолжении), цепляет своей простотой и ненавязчивыми элементами взросления.

Дэвид Митчелл «Голодный дом»

Если вы видите особняк в проулке Слейд, у меня для вас две новости: хорошая — ваша душа особенная, а плохая — вы скоро ее лишитесь.

Раз в девять лет старинное поместье открывает свои двери избранным посетителям, после чего они бесследно пропадают. Да и само здание, по всем бумагам, было уничтожено ещё во время войны. Но стоит переступить порог в определённый день и беспощадная игра на границе миров будет запущена. Сценарий всегда один, а вот декорации подстраиваются под каждого гостя. И это, пожалуй, делает роман по-настоящему увлекательным.

Митчелл написал классическую страшилку про дом с привидениями, не пренебрегая известными клише, но на то они и клише, что даже спустя века наводят на читателя ужас, заставляют бегать мурашки и не выключать на ночь свет. Все это будет, но не от шорохов, скрипов и обезглавленных тётушек. Герои попадают в дом, идя на поводу у своих желаний, даже не подозревая, что являются необходимым винтиком для механизма, исполняющего мечту кого-то другого. Хотя интрига и раскручивается постепенно, утопать в догадках Митчелл не позволяет. Уже на середине раскладывая все по полочкам, как истинный садист, мол теперь ты все знаешь. Только знание это губительно и безысходностью отдаёт немыслимой.

Тематические подборки книг одним постом:

Книги о путешествиях
https://t.me/booksfox/524

Нетривиальные путеводители по разным странам
https://t.me/booksfox/600

Нон-фикшн о науке и технологии
https://t.me/booksfox/609

Ораторское искусство
https://t.me/booksfox/645

История России
https://t.me/booksfox/677

Книги известных художников
https://t.me/booksfox/693

Книжные открытия 2016 года (1 часть)
https://t.me/booksfox/736

Книжные открытия 2016 года (2 часть)
https://t.me/booksfox/767

Дневники и записные книжки писателей
https://t.me/booksfox/804

Видеоигры и геймдизайн
https://t.me/booksfox/825

Предыдущие подборки https://t.me/booksfox/520

Сергей Довлатов «Блеск и нищета русской литературы»

Филологическая проза Довлатова увлекательна, тонка и язвительна. Каждая рецензия на русского классика — мгновенный шарж, где Тургенев предстаёт ботаником и натуралистом, Достоевский занудным публицистом, а Толстой, наплодившим надломленных выходцев из яснополянской школы. Лишь Чехова, Бродского, Лимонова и Ерофеева обходит стороной афористический укол, резко сменившись на писательское обаяние.

Будучи ярким представителем русской литературы в эмиграции, Довлатов рассуждает о ее судьбе в форме самиздата по одну сторону занавеса и газеты «Новый американец» по другую. Третья эмиграция венчала собой реализацию права писателей на творчество, собственное мнение, достаток и даже право быть неправыми. Изнутри литературный процесс виделся Довлатову путаницей бесспорного величия и несомненного убожества, отсюда прямолинейная отсылка к «Блеску и нищете куртизанок» Бальзака.

***
Мой рассказ был опубликован в журнале «Ньюйоркер». Мне объяснили, что это большой успех. В Союзе о «Ньюйоркере» пишут: «Флагман буржуазной журналистики..». Здесь его тоже ругают. Знакомые американцы говорят:

— Ты печатаешься в самом ужасном журнале. В нем печатается Джон Апдайк...

Я не могу в этом разобраться. Я все ещё не читаю по-английски. Джон Апдайк в переводах мне очень нравится. Курт Воннегут тоже ругал «Ньюйоркер». Говорил, что посылал им множество рассказов. Жаловался, что его не печатают. Хемингуэя и Фолкнера тоже не печатали в этом журнале. Они говорят, Фолкнер писал чересчур хорошо для них. А Хемингуэй чересчур плохо. Мне известно, что я не Воннегут. И тем более — не Фолкнер. Мне хотелось выяснить, чем же я им так понравился. Мне объяснили:

— Большинство русских авторов любит поучать читателя, воспитывать его. Причём иногда в довольно резкой, требовательной форме. Черты непрошеного мессианства раздражают западную аудиторию. Здесь этого не любят. И не покупают...

С каждой главой отрываться от «Века самопознания» Канделя все труднее. Сказывается любовь к искусству и открытиям венской школы в период 1890-1918 годов в области психоанализа, когнитивной психологии и нейробиологии. На моей памяти искусство впервые рассматривается в контексте взаимовлияния наук об эмоциональном и изобразительном, что позволяет получать данные не только о внутреннем состоянии художника, но и процессах в мозге зрителя, рассматривающего картину.

Именно в Вене рубежа XIX-XX веков, художники, врачи и писатели тесно общались друг с другом, делились исследованиями и открытиями. Заимствований было не избежать и одна и та же идея принимала совершенно разные формы выражения. Так началась эпоха модернизма, чьи представители были обращены вглубь, в таинство познания скрытого в человеке, бессознательного. Фрейд, Шницлер, Климт, Кокошка и Шиле стали родоначальниками революции мысли о необходимости погружения в мир инстинктов, самоанализа, сексуальности.

Эта пятерка работала почти на соседних улицах, и в то время, как Шницлер эпатировал общественность принципиально новыми темами в литературе, став голосом аморального поколения, Климт впервые выдвинул идею о «вкладе зрителя» в завершение произведения. На основе этой идеи (и мучительных самокопаний) Кокошка заходит намного дальше остальных, опережая даже Фрейда, и раскрывая психические конфликты своих натурщиков, умудряется предсказывать через портреты будущие болезни и недомогания. Фрейда, опять же, обходит Шиле. Как известно у психиатра совсем не ладились сеансы с женщинами, и бесконечные контрпереносы не позволяли поставить верный диагноз, тогда-то на помощь и приходили сны. Шиле же передавал в своих картинах самый широкий круг женских эмоций от любопытства до страха, но постигал их характер за счёт серии собственных автопортретов.

Его смерть завершила эпоху экспрессионизма. Эпоху, когда для понимания внутреннего мира других было необходимо разобраться в своих навязчивых влечениях и потаенных воспоминаниях. Это был лишь первый шаг в диалоге науки и искусства.