(Продолжаю читать «Войну и мир» и выпускать хорошие тексты по работе.)

«Кремнева рассказывает, что всегда боялась полностью ослепнуть, поэтому заранее выучила язык Брайля, научилась чистить овощи с закрытыми глазами, рассчитала количество шагов от дома до метро и запомнила все ориентиры. «Я готовилась к такому развитию событий, при этом мне всегда казалось, что мною всего лишь движет страх, и на самом деле такого со мной произойти не может», — поясняет Кремнева. Однажды, когда ей было уже почти 40, Кремнева проснулась, надела слуховой аппарат и поняла, что ничего не слышит даже в нем».

Оказывается, на свете существует генетическая болезнь синдром Ушера, которая приводит к тому, что человек неизбежно и полностью теряет зрение и слух. Сколько слепоглухих в России — до конца непонятно: точно не менее нескольких тысяч; скорее — десятки. Понятно при этом, что инфраструктуры ни для их образования, ни для их интеграции в общество толком нет — хотя какая-то сейчас начинает появляться.

Журналистка Ирина Кравцова специально для «Медузы» разобралась в том, как устроена жизнь слепоглухих в России, — и если вы думаете, что это беспросветный репортаж, как обычно бывает в таких случаях, то это не так: герои здесь катаются на роликовых коньках, выращивают кактусы и вообще вызывают сочувствие, но никак не жалость.

https://meduza.io/feature/2017/03/31/ne-lechitsya-pomoch-nelzya?utm_source=telegram&utm_medium=live&utm_campaign=live

«Однажды, когда политтехнолог Андрей Колядин работал в администрации президента, в 2:45 ночи ему позвонили на мобильный телефон. Звонил Владислав Сурков, в тот момент курировавший в АП внутреннюю политику.

— Ты где? — спросил Колядина начальник.

— Я дома, — ответил тот.

— А почему ты дома, когда у тебя в Амурской области происходит такое?!»

Российская политика — сюжет довольно специальный; многие небезосновательно считают, что ее в стране толком и нет. Это, однако, вовсе не мешает существованию целого класса политтехнологов и политконсультантов — людей, которые отвечают за проведение кампаний, придумывание стратегий, мониторинги, «темники» и прочие вещи, которые в конечном счете невидимо определяют здешнюю политическую жизнь. Именно политтехнологи — основные исполнители задач Владислава Суркова, Вячеслава Володина и Сергея Кириенко, которых принято считать главными ответственными за внутреннюю политику в стране; и именно они работают с «Единой России» — потому что больше ни у кого особенно нет ресурсов.

В общем, это важные люди, о работе которых мало кто знает. Мы решили исправить положение. Журналист «Коммерсанта» Таисия Бекбулатова провела большое исследование и написала текст о том, как работают и на чем зарабатывают российские политтехнологи; не побоюсь сказать, что его почти необходимо прочитать, если вправду хочется разобраться в том, как устроена местная политическая жизнь.

https://meduza.io/feature/2017/04/10/dengi-dostup-i-snova-dengi?utm_source=telegram&utm_medium=live&utm_campaign=live

В России с каждым годом все больше уголовных дел по терроризму и экстремизму — и довольно часто они заводятся на мусульман. Защитников у этих мусульман при этом не так много. Один из них — Дагир Хасавов, московский адвокат, который регулярно берется за дела людей, обвиняемых в оправдании терроризма и прочих подобных вещах (иногда, например, за то, что они читали книги).

Спецкор «Медузы» Даниил Туровский решил выяснить, как устроена работа юриста, который защищает таких людей, — и обнаружил в Хасавове невероятно колоритного персонажа с удивительной судьбой, в которую уместились и детство в чеченском селе, и переправа на плоту по таежной реке в компании семи зеков, и десять лет работы при режиме Туркменбаши. Кроме того — удивительное путешествие в мир шариатских судов, существующих в России параллельно государственным, и рассказ о том, как сейчас в Москве пытаются посадить одного из самых влиятельных имамов города.

Есть такой отдельный киношный жанр — юридическая драма (ну знаете, «Хорошая жена», «Эрин Брокович», «Майкл Клейтон» и так далее); вот Дагир Хасавов вполне мог бы быть в такой протагонистом.

https://meduza.io/feature/2017/04/20/chelovek-v-zelenom?utm_source=telegram&utm_medium=live&utm_campaign=live

По случаю Первомая (на самом деле нет) возвращаюсь к регулярному вещанию. Начнем с заведомо выигрышного: во-первых, очередной материал The Atavist Magazine, в котором неинтересных текстов не бывает; во-вторых, на по-детски захватывающую тему — современное кладоискательство.

Интересно, кстати, что, хотя предполагаешь, что тема это скорее маргинальная, американской журналистикой она разрабатывается довольно активно. Здесь я уже писал и про то, как в океане нашли фальшивые изумруды; и про попытки раскопать нацистский поезд с золотом; и про то, как в Колорадо ищут клад, спрятанный эксцентричным богатеем. История в The Atavist ближе всего к первой — только на сей раз тут не про мошенников, а наоборот: про человека, который решил, что в индустрии по розыску затонувших кораблей с золотом слишком много авантюризма и слишком мало науки, — и теперь пытается это изменить.

Тейлор Зайонк занялся кладоискательством по наследству: его отцу Гаю в какой-то момент наскучило работать юристом, он начал интересоваться поиском затонувших кораблей с сокровищами, — и вскоре стал работать на этом поприще: например, в 1998 году организовал экспедицию к затонувшей посреди Атлантического океана с двумя тоннами золота на борту японской подлодке, про которую снял документалку National Geographic. Путешествовал он и к остаткам «Титаника», и к затонувшему в районе Бермудского треугольника торговому судну — и брал с собой сыновей, Тейлора и его брата. Когда отец, став консультантом флоридской компании, которая занималась охотой за затонувшими сокровищами, предложил Тейлору стать в ней консультантом археолога, сын бросил факультет психологии за полгода до окончания университета — и стал заниматься теорией и практикой кораблекрушений.

Обнаружив, что кладоискательству присущ бардак, он решил привести в порядок архив и постепенно разработал научную методологию поиска кораблей с сокровищами (даже опубликовав про это академическую работу). Методология эта полагается на четыре критерия: уверенность, что судно можно найти; ценность груза; вероятность, что этот груз можно достать; юридические обстоятельства (то есть насколько легко легализовать сокровище). Условно говоря, корабль, лежащий на малой глубине с большим грузом золота в нескольких километрах от военно-морской базы КНДР, — это плохая цель, потому что не проходит по третьему и четвертому критерию.

Впрочем, вскоре оказалось, что методологию применять не на чем: Гай Зайонк поссорился с работодателями и вместе с сыном ушел из компании. Тейлор стал работать разработчиком онлайн-курсов про архитектуру и грустить. А через несколько лет новый инвестор предложил его отцу создать совместный бизнес — и Гай согласился при одном условии: они наймут сына. Тейлор, к тому времени женившийся и переехавший, разумеется, согласился. И вскоре предложил первую цель: затонувший в октябре 1860 в Атлантическом океане пароход «Коннаут», шедший из Британии в Америку с шестью сотнями пассажиров на борту — и грузом золота на 10 тысяч фунтов по тогдашнему курсу.

У «Коннаута» своя история — и автор рассказывает ее параллельно с историей Зайонков. Это не слишком известное кораблекрушение — просто потому что все пассажиры, несмотря на пожар, спаслись. Спаслись благодаря Джону Уилсону, капитану проходившего мимо торгового брига «Минни Шиффер», который, несмотря на риски, дождался, пока люди переправятся с одного корабля на другой (людям пришлось тесниться на палубе брига — он был куда меньше парохода) и доставил их в целости и сохранности в Бостон. Уилсон стал героем СМИ, родственники пассажиры в благодарность собирали ему деньги. Сам капитан сначала решил отдохнуть от моря, получив работу в порту Нового Орлеана. А еще через несколько лет, когда началась гражданская война, былой кумир нации стал пиратом, нападавшим на суда и грабившим их во имя Конфедерации. И этот биографический сюжет — третья линия текста.

Что касается «Коннаута», то первые экспедиции на предположительное место крушения подтвердили выкладки Тейлора Зайонка: он нашел его, руководствуясь картами и воспоминаниями капитанов. Теперь остается найти и поднять со дня золото — но Тейлора это уже как будто не очень интересует: теперь он пишет серию художественных романов про гениального эксперта по поиску сокровищ.

https://magazine.atavist.com/the-wreck

Российская власть очень любит покритиковать Америку. Но в кое-каких вопросах они, оказывается, сходятся. Например, в ряде американских штатов не первый год законодательно ограничивают аборты — и в России за последнее время принято сразу несколько законов, как будто копирующих практику условного Техаса.

Да и вообще: несмотря на то что аборты входят в ОМС, в России существуют целые регионы, где их сделать невозможно, — потому что врачи решили, что это не богоугодное дело. А фонд Андрея Первозваного, патронируемый Владимиром Якуниным, недавно начал проводить конкурс среди врачей и психологов «Святость материнства», раздавая денежные призы по критерию, кто предотвратил больше абортов.

Нина Назарова отправилась в два района Ярославской области, где беременность больше не прерывают, чтобы разобраться в том, как врачи совместно с церковью борются с абортами. В ролях: эмбрион Гаврюша; священник, который лично отговаривает женщин в случае необходимости; «Дневник нерожденного младенца» и многое другое.

https://meduza.io/feature/2017/05/02/mamochka-mne-nozhku-rvut?utm_source=telegram&utm_medium=live&utm_campaign=live

Второй сезон сериала «True Detective» был, по-моему, абсолютно идиотский — но диспозиция у него куда более реальная, чем у первого. Вот текст, который и сам бы мог лечь в основу какого-то подобного произведения: на первый взгляд — история жуткого двойного убийства и поиска преступника; в результате — глубокий и в целом безнадежный анализ тех урбанистических структур, которыми обрастают американские военные базы.

Маленький городок Дубовая роща в Христианском округе в Кентукки (это для красоты, конечно; дальше все-таки разумнее называть его по-английски — Оук Гроув) — по сути пристройка к исполинской базе Форт Кэмпбелл, которая сама по себе в семь раз больше Манхэттена. Оук Гроув полностью зависит от базы и ее жизни — и экономика его устроена соответственно: главное, что тут есть, — одна главная улица, заставленная барами, стриптиз-клубами и борделями, притворяющимися одним или другим. Это вполне типичный феномен для США: так, рэпер Джей Коул вырос в городке Фэйеттвилль в Северной Каролине, также возникшем при большой базе.

В 1994-м году экономика Оук Гроув как раз только-только оправилась от недавних ближневосточных операций, из-за которых с базы уехали масса народу, а у бизнесом стало сильно меньше клиентов. Тэмми Паплер, владелица одного из местных борделей под названием «Новая жизнь», как обычно, вела дела — строго-настрого запрещала своим работницам не использовать презервативы, была с ними строга, но справедлива, наняла одного из местных полицейских, Эда Картера, охранять бордель, но потом поссорилась с ним и уволила. Одной сентябрьской ночью двух девушек, работавших в «Новой жизни», жестоко убили. Подозрение сразу пало на Картера — однако никого так и не арестовали (многие считали, что и без того коррумпированная полиция Оук Гроува покрывает убийцу). В течение почти двух десятков лет эта история оставалась местной легендой, а открытое уголовное дело, казалось, никого не интересовало — пока в 2013 году экс-партнер Картера не признался в том, что незаконно вмешивался в вещдоки. Тогда и его, и Картера арестовали — и самое громкое убийство в истории маленького недружелюбного городка переросло в самый громкий судебный процесс.

Это правда очень длинный текст — и поначалу кажется, что никаких сюрпризов с точки зрения формального сюжета тут не будет: этот самый судебный процесс выступает как бы оптику, через которого рассматриваются общие проблемы поселений вроде Оук Гроува, — постоянно меняющееся населения, тотальная коррупция, полное безразличие со стороны властей округа и штата и прочие факторы, вгоняющие в депрессию и экономику города, и его жителей. Однако в какой-то момент все переворачивается с ног на голову: когда читатель уже уверен в вине Картера и его сообщника, на арену выходит адвокат полицейских и фактически разрушает дело обвинения, доказывая, что следователи в 94-м не старались не замечать доказательств против Картера — а скорее просто из рук вон плохо вели дело, не учтя все возможные улики и не проработав все версии. Да, Картер и напарник были отвратительными полицейскими, но это не значит, что они были убийцами проституток — на эту роль было много других убедительных кандидатов. История про город превращается еще и в человеческую драму — Картер, например, оказывается неплохим человеком, а главным мудрецом, что характерно, тут выступает редакторка окружной газеты, когда-то обучавшая ремеслу журналистики автора опуса.

То есть это мощнее «True Detective» не только потому, что по-настоящему, — но и потому, что дает жизнь в ее подлинной сложности.

http://www.oxfordamerican.org/magazine/item/1106-a-town-under-trial

В настоящий момент в полицейском хранилище округа Лос-Анджелес лежит предположительно самый большой изумруд в мире. Он весит 340 с лишним килограмм. Он довольно уродлив. Никто не знает, сколько он стоит, — может быть, миллионы, может быть, почти нисколько. Никто не знает, кому он по закону принадлежит, — и вряд ли это выяснится за ближайшие несколько лет.

Еще одна история с киношным уровнем абсурда — напрашивается на экранизацию бандой имени Сета Рогена. Ее, конечно, стоит читать целиком — хотя бы ради описаний героев и их характеров: тут весь спектр от прекрасных неудачников, которые думают, что им наконец повезло, до жуликов международного масштаба, которые думают, что смогут всех обхитрить; от человека, который живет в трейлере со своей 99-летней матерью, до мормона с младенческим лицом из Айдахо. Но если вкратце, сюжет такой.

Изумруд Баия нашли в 2001 году в Бразилии. У одного из тех, кто его откопал, был друг в Америке по имени Кен Конетто (он как раз живет в трейлере). Коннетто — человек, много на чем пытавшийся заработать и всегда безуспешно, — как раз предложил своему приятелю, который неудачно вложился в интернет-стартап, план: съездить в Бразилию, купить там изумрудов, которые они смогут продать за 25 миллионов долларов, а потом использовать их в качестве гарантии по кредиту, чтобы вложиться в очень прибыльный хедж-фонд. С этим, однако, не выгорело: в частности, люди, которые должны были финансировать покупку изумрудов, просто не пришли на встречу. Зато рудокопы рассказали им про Баию — и предложили купить его за 60 тысяч долларов. Когда партнеры пришли смотреть на камень, лежавший дома у одного из горняков, на изумруд писал кот.

Томас утверждает, что после этого он вернулся в Америку, перевел деньги в Бразилию, а параллельно узнал у оценщика, что стоимость Баии может составлять до 925 миллионов долларов (цена на большие драгоценные камни — очень гибкая штука и очень зависит от оценки; в тексте приводится история сапфира, который был куплен за 10 долларов, потом оценен в 2 с лишним миллиона, потом опять уценен до стоимости пепельницы). Через несколько месяцев, когда камень не прибыл, Конетто якобы полетел в Бразилию и узнал, что его украли по дороге в Америку. Сам Конетто рассказывает другую историю (мол, Томас никогда ничего не покупал) — в итоге которой он в 2005-м году послал-таки изумруд в Сан-Хосе, указав ценность посылки как 100 долларов США.

Там Конетто заключил сделку с неким Ларри Биглером: если Биглеру бы удалось продать камень, они бы поделили деньги пополам (из-за волатильности возможной цены на камень это не такой бессмысленный ход). Биглер заключил такую же сделку с торговцем из Нью-Йорка (только тот получил бы 10 процентов); торговец выставил камень на eBay (!!); там предложили 19 миллионов долларов, но Биглер отказался, сославшись на то, что у него есть предложения и получше.

Лучший персонаж текста — человек трудной судьбы по имени Джерри Феррара, фанат «Губки Боба» и искатель приключений из Флориды, который, в частности, приводит на встречу с журналистом свою девушку, а потом они все вместе едут играть в частных детективов и следить за какой-то машиной. Именно к Ферраре Биглер почему-то обратился в 2007-м году с просьбой продать Баию. Феррара начал с того, что заявил изумруд как гарантию некому Киту Моррисону (тот самый мормон из Айдахо), который заплатил 1,3 миллиона долларов за покупку бриллиантов. С бриллиантами не вышло, и изумруд стал собственностью Моррисона.

Теперь продать камень пытались уже все четверо — Биглер, Конетто, Феррара и Моррисон. Конетто утверждает, что его собирался купить за сто с лишним миллионов долларов Берни Мэдофф — но того за два дня до сделки арестовали за создание огромной финансовой пирамиды. Потом Биглер инсценировал свое похищение бразильской мафии и пытался вытребовать у Феррары выкуп — так Феррара узнал, что Биглер — вовсе не богатый делец, а просто калифорнийский водопроводчик с плохим рейтингом на Yelp (!!!). Разозлившись, Феррара и Моррисон увезли изумруд из хранилища, где он лежал. Обнаружив это, Биглер заявил на них в полицию, и следователи в итоге вышли на дом Моррисона в Айдахо. Там они случайно арестовали человека, пришедшего к Моррисону чинить телевизор, но Моррисон, увидев такое дело, заключил с полицией сделку: они с Феррарой сдадут камень властям и не будут арестованы.

Так и вышло. С тех пор — последние 10 лет — все эти прекрасные люди выясняют между собой отношения в судах, пытаясь установить, кому принадлежит камень. Все подали в суд на всех; в конце концов изумруд был присужден юрлицу, которое создали Моррисон и Феррара, — однако до того, как его смогли выдать владельцам, бразильский Минюст подал в суд, заявив, что камень был нелегально вывезен из страны и на самом деле принадлежит государству Бразилия. Так что изумруд Баия так и лежит в полицейском хранилище — и будет там, вероятно, лежать еще долго.

В общем, это это даже покруче, чем текст
про то, как люди высыпали дешевые изумруды на дно океана, чтобы выдать их за клад. Еще один русский пересказ материала — на неком сайте «Лампа»; но настоятельно рекомендую, если интересно, прочитать-таки оригинал — это отличная, очень смешная литература.

Потрясающе: наш читатель, пишущий сейчас научную работу об изумрудах Северной Каролины, прислал фото того самого изумруда. Как и говорится в тексте, it's not pretty.

Не такой уж и редкий, к сожалению, пример хорошего текста про Россию, который в России сделать не додумались. Особенно часто такое происходит с темой глобального изменения климата, которая у нас никому неинтересна, а на Западе — один из главных сюжетов общественной дискуссии.

В общем, оказывается, что российские ученые — отец и сын Сергей и Никита Зимовы — пытаются создать на огромной территории в Якутии плейстоценовый парк; то есть —  
воссоздать там экосистему тех времен, когда планету населяли мамонты. Идея, чтобы мамонты, клонированные из ДНК, которое получено из останков в животных, по этому самому парку гуляли, тоже есть — и она тут, конечно, самая яркая, но на самом деле вовсе не главная. Цель Зимовых в другом: запустив на территорию травоядных животных (оленей, лосей, маралов — ну и, в перспективе, мамонтов), воссоздать там травяной покров, что в свою очередь поможет замедлить таяние вечной мерзлоты и, гм, спасет мир. Потому что если вечная мерзлота начать таять всерьез, то парниковых газов она за год выпустит в атмосферу больше, чем вся американская промышленность.

Соответственно, чтобы предотвратить такой поворот событий, нужно расселить на территории в 160 квадратных километров (а в будущем — и гораздо больше) десятки тысяч животных, а в идеале — чтобы там росла трава, но не росли деревья – среди них должны быть мамонты, которые будут эти самые деревья крушить. Теоретически восстановить живого мамонта из ДНК мертвого возможно, но всерьез, конечно, об этом говорить слишком рано — хотя в тексте есть и довольно пространная часть про ученых, которые пытаются заниматься такой работой, и не менее пространная часть про то, как жили эти самые мамонты и как они могут жить сейчас.

Но интереснее — про сам парк и его создателей, конечно: эксцентрика-философа Сергея Зимова и его сына Никиту, который до 20 лет чувствовал себя отвергнутым отцом (тому было куда интереснее спасать планету), а потом подменил его как менеджер и основной распорядитель парка. База парка находится в умирающем городе Черский, рядом с которым когда-то были золотые прииски; город стоит на реке Колыма; база самого парка располагается на научной станции неподалеку от Черского; журналист с Никитой Зимовым ездят по его территории, наблюдая животных, тающий вечный лед и почву, в которой сохранились фрагменты костей древних бизонов и мамонтов; Зимов рассказывает, как договорился с местными жителями, чтобы они не охотились на зверей в парке («Личные отношения — я говорил речь на похоронах главы местной ОПГ») — в общем, почти что «Начальник Чукотки», только в Якутии и в наши дни.

https://www.theatlantic.com/magazine/archive/2017/04/pleistocene-park/517779/

Уже упоминавшийся тут сайт «Лампа», оказывается, в общих чертах перевел статью про плейстоценовый парк на русский.

https://lampa.live/2017/03/13/%D0%B4%D0%BE%D0%B1%D1%80%D0%BE-%D0%BF%D0%BE%D0%B6%D0%B0%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%82%D1%8C-%D0%B2-%D1%8D%D0%BF%D0%BE%D1%85%D1%83-%D0%BF%D0%BB%D0%B5%D0%B9%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%86%D0%B5%D0%BD%D0%B0/

(А Зимовы недавно собрали 100 тысяч долларов на свою затею путем краудфандинга: https://www.kickstarter.com/projects/907484977/pleistocene-park-an-ice-age-ecosystem-to-save-the?token=1af7c89f)

«Раньше он просто приезжал, ставил Доктора Албана и открывал под него рот», — вспоминает владелец одного из дагестанских свадебных агентств Тимур Варисов. Но этим дело не кончилось. Айджо изучил песни на нескольких местных языках (всего в Дагестане говорят более чем на сорока) — лезгинском, аварском, кумыкском, лакском и даже табасаранском, который занесен в Книгу рекордов Гиннесса как один из сложнейших в мире.

Это позволило камерунцу еще больше повысить свою коммерческую привлекательность. Среди местных артистов в Дагестане есть четкое национальное разделение: аварцы никогда не позовут к себе петь лезгина — и наоборот. Пьера Густава Айджо принимают за своего все».

Очень милый текст спецкора «Медузы» Ильи Жегулева про камерунца, который почти случайно приехал в Дагестан на учебу, понял, что его там ничему не научат, — и стал востребованным певцом на свадьбах. Не так часто у нас доходят руки до таких курьезных и обаятельных историй из жизни отдельных людей — а жаль; я люблю этот жанр.

https://meduza.io/feature/2017/05/07/afrikanets-tamada-uslugi

Адам Кертис — один из главных людей в британской визуальной культуре последних нескольких десятилетий. Он много на кого повлиял (включая, например, умершего недавно Марка Фишера, одного из идеологов хонтологической музыки и вообще культурной погони за призраками) и много что предсказал, потому как испытывал бесконечный пессимизм в отношении капитализма и современного западного общества даже в 90-х, когда это было не слишком модно. В России Кертис стал более-менее массово известен, когда уговорил Massive Attack и Лиз Фрейзер перепеть Егора Летова и Янку (Кертис вообще очень любит перестроечный андеграунд), но на самом деле основное, что он делает в последние годы, — это длинные, философичные и безысходные документальные фильмы про общество потребления, финансовый глобализм и войны на Ближнем Востоке, смонтированные главным образом из материалов огромного архива BBC, которые режиссер имеет в своем распоряжении. Эстетика и интонации этих фильмов довольно похожи — что привело к тому, что левые интеллектуалы, раньше Кертиса почти боготворившие, стали его пародировать.

Не буду врать: лично я не смотрел ни одного фильма Кертиса, хотя имел такую возможность, — просто было жалко трех часов времени на «Bitter Lake», когда его показывали на фестивале True False в Миссури, а когда мои друзья показывали Кертиса в Москве, я был как раз в Америке. Тем не менее, текст по ссылке — своего рода критический путеводитель по фильмографии режиссера — я прочитал с огромным интересом: автор грамотно рассказывает, что у Кертиса к чему и как он эволюционировал от фильмов более репортерского толка к нынешним угрюмым эссе, по дороге по касательной обозревая британскую историю последних 20 лет и отношение к ней левых. Фильмы Кертиса по прочтении вам посмотреть, скорее всего, захочется, особенно ранние — но это, в конце концов, несложно; тут главное — найти время.

https://nplusonemag.com/online-only/online-only/and-then-the-strangest-thing-happened/

«Был абсолютно четкий план Шнурова-2020, он обрисован и выполняется. Беспринципное, но честное обогащение. Потому что шоу вокруг до ***, а бизнеса нет вообще. И только великая группа „Ленинград“ соединяет в себе два этих понятия — шоу и, *****, бизнес! Мне хотелось делать что-то в духе пугачевского „Арлекино“. В конце концов, раз говорят, что у нас в стране застой, так значит, и музыка должна быть соответствующая».

Четыре месяца пытался заполучить для публикации на «Медузе» фрагмент обновленной книги М. А. Семеляка про «Ленинград»; не грех будет поделиться им и тут. Речь тут о важном, пусть и не самом лайкоемком моменте в истории группы — когда, собственно, Шнуров придумал, что теперь будет заниматься эстрадой; понятно, что «лабутены» и прочие вирусные дела в конечном счете вышли именно из этого проницательного решения.

https://meduza.io/feature/2017/05/07/shnurov-ponimaet-i-chuvstvuet-stranu-luchshe-putina

У жителя маленького британского города Ипсвича Пола Мейсона было трудное детство. Его отец был жестоким и к своей жене, и к своим детям; когда Полу было 15, отец заставлял его смотреть порно; одно время семье приходилось ютиться в небольшом доме вместе с тетей Пола, с которой из-за этого он спал в одной кровати — и которая в подпитии трогала его за разные места. Он любил кататься на велосипеде, играл на перкуссии в ансамбле Армии Спасения и дружил с Пам и Джоан — двумя девочками, жившими на дереве, которых он выдумал.

Закончив школу, Мейсон работал сначала на складе, а потом — почтальоном. Когда ему был 21 год, он познакомился с женщиной в полтора раза старше его; у нее было трое детей; они жили вместе два года — но, когда он уже подумывал сделать ей предложение, она сказала, что больше не желает его видеть, и ушла.

И тогда он начал есть. Каждый раз, когда он ел, ему становилось немного лучше. Вскоре это превратилось в аддикцию. Через пару лет он весил уже под двести килограмм — но ему было все равно: он просто стал покупать одежду больших размеров. После смерти отца он переехал жить к матери — и стал есть еще больше, заказывая доставку из ресторанов на дом три-четыре раза в день. Он уже не мог ездить на велосипеде и доставлять почту; некоторое время он работал из дома — однако его поймали на воровстве денег из почтовых конвертов и отправили на год в тюрьму. Там он продолжал есть. И когда вышел, тоже продолжал есть. Чтобы удовлетворять его потребности, дом пришлось перезаложить. Потом их выгнали. The Sun опубликовала материал о Мейсоне, который назывался «Человек, который съел свой дом».

Теперь они жили в квартире, предоставленной государством. В 2001-м он весил уже под 300 килограмм. Когда у него обнаружили грыжу, и надо было ехать в больницу, пришлось вызвать пожарную команду, чтобы они сломали стену вокруг двери — иначе Мейсона невозможно было бы вынести из дома. Он провел в больнице два года; потом его поместили в дом престарелых; потом — в дом, который британский Минздрав построил специально для него. Мейсон весил уже более 400 килограмм; он давно не вставал с постели; в ширину Пол был больше, чем в длину; государство тратило на него 100 тысяч долларов в год, но ему было все равно — его интересовала только еда: он поглощал почти 20 тысяч калорий в день. Его сестры с ним не разговаривали; его мать умерла; его стали называть самым толстым человеком в мире.

Однажды Мейсон все-таки собрал все оставшиеся в себе душевные силы — и заявил, что хочет все исправить. Он согласился на операцию, которая в несколько раз сократит размеры его желудка, — и в результате просто не позволит ему есть столько, сколько он привык. Чтобы сделать операцию, в больнице пришлось укреплять пол, а врачам — отчаянно соображать, сколько анестетика нужно пациенту, чтобы заснуть, а потом все же проснуться. Операция легко могла закончиться летальным исходом, но Мейсон решил рискнуть — и выжил.

Сейчас Мейсону 55 лет; он весит меньше 150 кило и последние несколько лет живет в США, куда переехал, встретив в интернете женщину, с которой у него завязались отношения. В тот момент, когда читателю кажется, что текст уже закончился, он на самом деле только начинается, потому что его главная тема — не как стать самым толстым человеком в мире, а как жить, когда ты перестал им быть. Живется Мейсону непросто — у него не очень хорошо со здоровьем, ему не хватает денег, ему все время делают (бесплатные) операции по удалению свисающей со всего тела кожи, которую раньше заполняли жировые отложения, у него нет ни работы, ни машины, и почти нет друзей — а те, кто с ним общаются, признают, что у Пола не самый простой характер. С женщиной, из-за которой Мейсон переехал в Массачусетс, они давно расстались; в процессе подготовки материала журналист GQ наблюдал, как у Мейсона появилась новая девушка — и как вскоре и эти отношения закончились ничем. Финал текста — такое печальное многоточие; ответ на вопрос, как обрести жизнь после того, как ты сам у себя ее отнял, героем так и не найден — но он, по крайней мере, старается.

Гуманизация таблоидной повестки, жизнь после новостей — в общем, как мы любим. Фотографии, кстати, тоже есть — изменения и правда, мягко говоря, разительные.

http://www.gq.com/story/how-the-worlds-heaviest-man-lost-it-all

Плотное, без лиризма и особых дополнительных интерпретаций (ну разве что дежурные экивоки к Трампу в последнем абзаце) эссе про Франкфуртскую школу и критическую теорию, приуроченное к выходу трех книг по теме. Адорно, Хоркхаймер, Хабермас — главным образом; Фромм, Беньямин, Маркузе — чуть меньше.

Пересказывать текст про книги, которые не читал, написанные о философах, которых не читал, — занятие слишком амбициозное и слишком мета-, тем более текст и правда очень плотный, так что с подробностями это заняло бы слишком много времени. Так или иначе, тут довольно четко объясняется и почему теория — критическая, и чем обусловлен пессимизм первого поколения Франкфуртской школы относительно капитализма в частности и истории в целом (грубо говоря, они считали, что истоки фашизма лежат еще в эпохе Просвещения, поставившей разум на службу функции), и почему Адорно и компания так не любили поп-культуру (потому что это все та же false consciousness, подмена, искусственные желания, созданные с помощью рыночных манипуляций), и почему они не любили идеализм (за полное игнорирование социальной среды существования человека), и в чем была надежда Маркузе на сексуальную революцию, и какой оптимизм Хабермас принес во все эти дела (сосредоточился на дискурсе и коммуникации как ключевых характеристиках человека, лояльно относился к рынку и верил в возможность построения здорового социал-демократического общества).

Это если совсем вкратце; текст сам тоже не очень длинный и совсем без птичьего языка.

http://www.nybooks.com/articles/2017/03/23/frankfurt-school-headquarters-neo-marxism/

Очень хорошая история, которая могла бы превратиться в потрясающий текст, а так — ну просто интересно. В начале февраля нигерийские пираты захватили у берегов Африки принадлежавшее немецкой компании торговое судно. 10 членов экипажа были россиянами (пятеро — из Крыма); один — украинцем. Один из них подробно рассказал о том, как он с товарищами провел следующий месяц — сидя в плену в мангровых болотах, моясь под дождем, наблюдая, как их обкуренные захватчики молятся своим богам и оставляют им «Фанту» в качестве жертвоприношения. — а автор «Свободы» все записал и перевел в косвенную речь.

Понятно, с дополнительным контекстом, другими историями про пиратский плен, другими источниками и так далее было бы куда убедительнее. Но и сам рассказ моряка ужасно захватывающий — в любом случае стоит почитать.

«Россияне тоже сумели поразить нигерийцев своими привычками: для поддержания духа горланили русские песни. Забавно, что в числе самых популярных была "Без бою" украинской группы "Океан Эльзы": "Охранники напрягались, думали, что-то происходит. По глазам было видно. Заходили спрашивали, все ли у нас в порядке", – улыбается Р.»

http://www.svoboda.org/a/28369500.html