В последней сцене Сабар наконец встречается с Фритцем лично. Фритц рассказывает, что в детстве его изнасиловал католический священник (Сабар, уже не очень доверяя своему собеседнику, проверил эту деталь, и она была подтверждена несколькими независимыми источниками). Становится ясно, что смысл манускрипта для Фритца, который чувствует, что христианская церковь его предала, очень важен; он вообще считает гностические евангелия важнее и достовернее канонических — и понятно, что папирус бы придал этому аргументу релевантности. В конце ланча Фритц предлагает Сабару, чтобы они вместе сочинили «правдивую» историю Марии Магдалены, что-то вроде триллера, звучащего похоже на «Код да Винчи», заодно сообщая, что придется «кое-что выдумать» и что «правда не абсолютно». Сабар, разумеется, отказывается — но для него эта сцена становится еще одним свидетельством того, как Фритц мог вовлекать людей в свое предположительное мошенничество.

Послесловие: Карен Кинг читает статью и впервые признает, что манускрипт, скорее всего, действительно фейковый. Никаких подробностей о себе Фритц ей не сообщил, о его экспертизе в египтологии она не знала. Занавес. Аплодисменты.

http://www.theatlantic.com/magazine/archive/2016/07/the-unbelievable-tale-of-jesus-wife/485573/

Многим понравился вышедший этой зимой сериал American Crime Story про процесс на О Джеем Симпсоном в 94-м году (как legal drama он, по-моему, действительно симпатичный, но первые две серии — какой-то ужас). Так вот, сейчас на ESPN выходит пятисерийный восьмичасовой документальный сериал OJ: Made In America — полноценная биография Симпсона, где (предположительное) убийство жены и ее друга — только один из эпизодов, пусть и существенный. Я вчера посмотрел первую серию, планирую продолжить — и всем сериал советую.

Советую вот почему: в American Crime Story, сделанном в первую очередь для внутреннего рынка, Симпсон дан уже как готовый характер — и при этом некоторые ключевые особенности его характера, а также то, чем обусловлены эти особенности, показаны впроброс, потому что и так уже все знают. Made In America подробно и интересно, в широком историческом контексте объясняет, почему был так важен Симпсон и почему он был фигурой гораздо более значимой, чем просто бывший успешный спортсмен. Симпсон стал большой звездой в футбольной команде Университета Южной Калифорнии в конце 60-х — то есть, во-первых, успешным черным атлетом в команде элитного белого колледжа; во-вторых, в команде элитного белого колледжа, кампус которого находился в непосредственной близости от бедных лос-анджелесских черных районов, в которых только-только случились знаменитые Watts Riots 65-го года, прообраз всех последующих американских расовых бунтов; в-третьих, успешным черным атлетом в эпоху расового пересамоопределения — от тактики ненасильственного сопротивления к Black Power, протестам против Вьетнама и бойкоту Олимпиады.

Реакция Симпсона на весь этот проблематический клубок была простой — и максимально удобной для белых поклонников спорта: «Я не чернокожий, я О Джей». Симпсон как бы отказался от своей расовой идентичности; стал улыбчивым и добродушным олицетворением афро-американца, которого белые должны были принять. О Джей отринул свои корни и делал вид, что все эти бойкоты и насилие не имеют к нему никакого отношения, — и белая Америка ответила ему сокрушительной любовью. В фильме есть очень характерный момент: один из тренеров команды Университета Южной Калифорнии, отвечая на вопрос, чем ему запомнился 1968-й год (убийство Кинга и Роберта Кеннеди; погромы в Детройте и Чикаго; скандалы на Олимпиаде; консервативный реванш; избрание Никсона), говорит: победный сезон — и триумфальные пробежки О Джея.

Все это только усугубилось в 70-х, когда Симпсон переехал на другое побережье, чтобы играть в команде НФЛ Buffalo Bills. В фильме также хорошо объясняется, что О Джей был по-настоящему великим спортсменом — даже если не знать толком правил американского футбола, его умение пробежать с мячом мимо десятка соперников, каждый из которых пытается его повалить, завораживает; ну и две тысячи ярдов за сезон, в котором было 14 игр, — это, конечно, вау. Тогда же О Джея взяла в разработку поп-культура — он стал сниматься в рекламе и голливудских фильмах; и там, и там его тоже, как правило, окружали белые — как и в жизни; отдельный фрагмент посвящен рекламе Hertz, которой О Джей принес, по сути, доминирующие позиции на рынке (реклама действительно впечатляющая в своем символизме). Короче говоря, к середине 90-х, когда Симпсон был мелкокалиберной звездой голливудских комедий, жил в белом районе для богатых и оставался символом успеха, никто его толком не воспринимал как афро-американца. Именно поэтому линия защиты, выбранная Джонни Кокрэном, была настолько радикальной и по-своему возмутительной; и именно поэтому сам судебный процесс над Симпсоном настолько ошарашил Америку. Об этом, впрочем, по всей видимости, в одной из следующих серий.

А вот та самая реклама Hertz:
https://www.youtube.com/watch?v=6z_VpVaPLWs

Полезное напоминание, за что мы действительно любим Григория Ревзина (не за тексты про политику): его рецензия на архитектурную биеннале в Венеции — про то, где архитектура чертит сейчас линии фронта, и про то, что российский павильон с ВДНХ не так уж бессмысленен, потому что в России линия фронта проходит по сталинизму (тезис не то чтобы бесспорный, но как минимум любопытный). Интересен текст еще и тем, что оказывается, что вся эта архитектурная критика слева, как в тексте про Хадид в журнале Jacobin (писал про него некоторое время назад тут), — это не просто какие-то конструкты отдельных ренегатов, а вполне себе предмет рефлексии в архитектурной элите; судя по тому, что описывает Ревзин, самые удачные проекты биеннале посвящены возвращению архитектуры себе своей социальной миссии и попытке понять, как она может способствовать преодолению неравенства, чуть менее, чем полностью. Вот и замечательно.

http://kommersant.ru/doc/3008043

Захватывающая история о том, как биологи Слава Эпштейн, Алексей Глаголев (урожденный Ким Льюис; его мать переехала в СССР, вдохновившись идеями советского проекта) и Михаил Шерман — все советские эмигранты, переехавшие в Америку жить и заниматься наукой — совершают прорыв в микробиологии. Самая крутая личная история у Эпштейна — он эмигрировал в первую очередь для того, чтобы эмигрировать, в 89-м; до этого долгие годы работал на биостанции в Беринговом проливе, на досуге заучивая наизусть английский словарь, приехав, сначала работал строителем, потому что уровень языка не позволял ему устроиться в университет, много слушал NPR, пока не начал понимать, о чем они говорят; теперь в свободное время путешествует к коренным племенам Южной Америки и вообще увлекается экстремальным туризмом; судя по всему, очень веселый человек, образцовый такой советский интеллигент-походник 70-х.

В детстве Эпштейн мечтал быть астронавтом, но потом открыл для себя мир микробов и понял, что настоящий космос — там: неисчислимое количество разных организмов, отличающихся генетически настолько же сильно, насколько человек от змеи, условно говоря, про многие из которых нам толком ничего неизвестно. А неизвестно из-за старой загвоздки с чашкой Петри, в которой этих самых микробов разводят: далеко не все микроорганизмы готовы в среде чашки образовывать колонии; более того — не готово подавляющее большинство. Что по факту означает, что про устройство и способности этого подавляющего большинства мы ничего не знаем — упущение тем более досадное, что вообще-то там могут быть микроорганизмы, полезные для борьбы с потенциальными новыми супервирусами, с которыми не в силах справиться традиционные антибиотики (про которые в тексте тоже есть отдельная теория — что не они сами по себе такие убийственные для болезней, а их количество; там еще классная аналогия с инопланетянами и духами).

Смысл в том, что микробы хорошо разводятся в своей естественной среде и не очень — в изолированной среде чашки Петри. И вот, обнаружив эту проблему, Эпштейн с друзьями решил найти способ, как сохранить естественную среду микробов, одновременно их изолировав. И нашел. И теперь они делают стартап, и уже нашли каких-то кардинально новых микробов, которые убивают практически все на своем пути, в смысле все плохое — грубо говоря, они уничтожают те микробы, которые им сопротивляются. Потенциальное суперлекарство, то есть, — теперь вопрос в том, найдут ли Эпштейн и компания денег на то, чтобы его в таковое превратить, и как к этому отнесется фармацевтическая индустрия. Вообще, очень интересный текст от начала до конца, с помощью понятных аналогий объясняющий мир микробиологии — а также внушающий важную надежду на то, что вся эта паника про новые неубиваемые вирусы-мутанты несколько преждевременна.

http://www.newyorker.com/magazine/2016/06/20/miracle-microbes

(В предыдущем посте просьба вместо «вирусы» читать «бактерии». Неизбежно лажанул, как и боялся, прошу прощения.)

История про то, как в дальневосточный город Лучегорск, а также в другие населенные пункты в Хабаровском крае, повадились ходить медведи — в том числе редкие, которых, как все думали, почти и не осталось уже. С одной стороны, все сильно напугались, потому что медведи вообще-то в том числе нападали на людей, ну и вообще их стремление в места, где живут люди, было не вполне понятно (объяснялось оно, видимо, тем, что новые законы против браконьерства привели к увеличению популяции, а с едой в лесу летом 2015-го было туго). С другой, обрадовались — еще и потому, что азиатские черные медведи ужасно милые на лицо, и сердобольные граждане в том числе кормили их и вообще пытались как-то с ними взаимодействовать. Местные власти, однако, хотели главным образом обезопасить людей от животных, которые могли довольно легко их буквально задушить в объятьях, и медведей активно стреляли — причем глава местной администрации, который проявил инициативу и организовал отряд по защите от медведей, вместо благодарности получил скандалы со своими соседями, которые считали, что медведей надо усыплять (что было технически невозможно) и вообще протестовали против изуверства.

Много занимательного, есть и смешной диалог в локальной забегаловке, где пьяный таксист спорит с земляком, правильно ли это — убивать медведей. (К зиме они, впрочем, ретировались сами — видимо, в спячку, так что финала у текста особо нет.) Но самое удивительное, по-моему, — откуда этот текст вообще взялся. Иностранная корреспондентка, живущая в Стамбуле, поехала в Лучегорск и написала отличный материал на вообще-то довольно привлекательную тему, которой в русскоязычных медиа, кажется, не было вообще.

http://www.outsideonline.com/2090866/bears-who-came-town-and-would-not-go-away

Сбегал сегодня на два фильма в рамках документальной программы ММКФ (ну то есть один в рамках конкурса, другой нет, но кого это волнует).

Первый — российский, называется «24 снега», страшно красивый и абсолютно заслуживающий просмотра в кинотеатре; жаль, на фестивале его больше не покажут, и вообще бог его знает, где такое кино искать. Продолжая популярную нынче тему про Якутию (см. книгу Юзефовича, продолжающийся тайный бум якутского кино, еще что-то, кажется, было), фильм представляет из себя этюд про якутского конезаводчика Сергея, который растит, пасет и иногда убивает лошадей на фоне огромных величественных заснеженных пейзажей, а также ездит, например, за шестьсот километров на рыбалку на оленях в совершенно левиафановской разрухи городок. Фильм и про Россию — но без особого угрюмого фанатизма; и про параллельную Россию — очевидно, что вся эта жизнь проходит почти целиком помимо государства; это местность, где природа очень недвусмысленно дает понять, насколько бренно все, что над ней надстроено. Фильм мог бы быть и покороче, но вообще — и с точки зрения картинки, и с точки зрения выбора темы (отличного и редкого, в смысле мало кто у нас снимает про такое), и с точки зрения умения соединить частное с метафизическим довольно впечатляющая вещь.

Второй — «Госпожа Б. История женщины из Северной Кореи». Фильм действительно представляет собой историю женщину из Северной Кореи, довольно душераздирающая: в попытках вырваться из чудовищной бедности она сбежала в Китай, где была продана в качестве жены какому-то китайцу (в Корее у нее оставался муж и два сына); китаец, впрочем, оказался хорошим, а сама женщина — предприимчивой: поняв, что без документов нормальной работы не найдешь, она начала приторговывать северокорейским метом и помогать контрабандой переправлять людей через границу. Так она вывезла в Южную Корею и свою семью — а потом поехала изнурительным путем из Китая в Тайланд, чтобы сдаться южным корейцам в качестве беженки из Северной (а южные заподозрили ее, что она шпионка; а еще там есть драматическая романтического линия, потому что героиня понимает, что на самом деле любит своего китайского мужа, а не корейского). Путь этот — самая впечатляющая часть фильма: каким-то образом оператор проделывает все эти походы через огромные заросли тростника и поездки в кузовах грузовиков вместе с героиней. Но вообще — понятным образом картинка все-таки не бог весть что, и этот тот случай, когда есть ощущение, что в текстовом варианте эта история работала бы лучше.

Попрактикуем, пожалуй, рубрику «текст по случаю» — кому охота больше поизучать Исландию, вот довольно обаятельный материал в New York Times про то, как граждане этой страны используют для социализации горячие бассейны. Торговых центров мало, на улице холодно, вот и получается, что с соседями по району встречаешься в основном в голом виде — что, вероятно, создает особенную степень национального доверия. особенно учитывая, что в бассейнах особо нет хлорки, поэтому все обязаны перед тем принимать душ в голом виде — собственно, в материале имеется впечатляющее описание голого интервью с мэром Рейкьявика. Если лень читать в поздний час — хотя бы посмотрите картинки, хочется, конечно, немедленно купить авиабилеты в Исландию. Тем более что, как известно, сейчас оттуда уехало десять процентов населения смотреть футбол — и теперь уж неясно, когда они вернутся.

http://www.nytimes.com/2016/04/24/magazine/icelands-water-cure.html?rref=collection%2Fsectioncollection%2Fmagazine&_r=1

Этот человек сегодня рад.

Все забываю запостить тут этот текст — своего рода апология истеблишменту американской политики (тому самому, который сейчас все ненавидят и на борьбе с которым строятся кампании Трампа и Сандерса) и объяснение, зачем вообще нужны посредники в мире политики. Общая аналогия с медициной (вирусы, патогены и проч.) вызывает стилистические вопросы, но объяснение обстоятельное, от отцов-основателей и до наших дней, и по-своему убедительное — хотя, конечно, в общем и целом попадает в тот же забавный новый дискурс про то, что слишком много демократии нам не надо, потому что это приводит к Трампу или там Брекзиту. Смысл, если вкратце, в том, что в последние несколько десятков лет под влиянием разнообразных гражданских движений и популистов американское государство последовательно уничтожало систему, которая позволяла политикам с разных флангов договариваться; исчезла система контроля — и воцарился хаос.

Примеров много, и дело не только в том, как система партийных съездов и выборщиков перестала иметь смысл и превратилась в сугубо техническую формальность — что лишило профессиональные элиты возможности контролировать политических новичков и, таким образом, открыло дверь для бесконечных бунтарей-популистов, которые с этими элитами борются, не добиваясь ровным счетом ничего с точки зрения реальных мер по улучшению жизни граждан. Вот еще, скажем, такой момент: под знаменем открытости и борьбы с коррупцией были запрещены совещания в Конгрессе за закрытыми дверями и запрет партиям самим финансировать выборы — но в результате перед телекамерами республиканцы и демократы не готовы договариваться, боясь, что избиратели этого не одобрят, а кампании оплачиваются сомнительными никому не подотчетными предвыборными комитетами. Ну и так далее, и тому подобное; в общем, благими намерениями вымощена дорога известно куда — с другой стороны, трудно отделаться от ощущения, что это сам истеблишмент очень настойчиво и аргументированно доказывает свою необходимость, утверждая, что без лоббистов и прочих политтехнологий никуда; не факт, что нет какого-то третьего пути.

http://www.theatlantic.com/magazine/archive/2016/07/how-american-politics-went-insane/485570/

Помните, прошлой осенью были громкие новости, что в Южной Африке нашли скелет еще одного предка человека, и даже был по этому поводу впечатляющий лонгрид в National Geographic? В общем, сейчас выясняется, что история на самом деле достаточно спорная — то есть скелет действительно как минимум заслуживающий самого пристального внимания, но вот действительно ли это отдельный вид — еще вопрос; и вообще, чтобы такого рода заявления делали через несколько месяцев после того, как раскопали кости, — это для палеоантропологии нонсенс, такого не бывает.

А все потому, что нашел этот скелет Ли Бергер — ученый-шоумен с очень неоднозначной репутацией: сам он считает, что будоражит снулое научное поле и умеет донести свои находки до людей (кроме прочего, в отличие от коллег, Бергер предоставляет все свои находки для независимого анализа), а другие не умеют, вот и бесятся; коллеги в большом количестве упрекают его в серьезных ошибках в его работах и книгах и вообще считают, что Бергеру интереснее собственная слава, а не обнаружение научной истины. Добавляет неоднозначности и то, что Бергер давно и прочно сотрудничает с National Geographic во всех ипостасях этой медиа-компании: они дают ему деньги на исследования, снимают фильмы с ним в главной роли (в том числе с очень спорными заявлениями), ну и вообще это такой научный сенсационализм, во многом направленный на получение больших рейтингов. Это, конечно, не означает, что Бергер скелеты и кости подделал — но означает, что к его выводам следует отнестись с большой осторожностью; они могут быть как минимум преждевременны. Помимо этой важной информации в тексте еще много крутых подробностей про собственно процесс раскопок (там надо залезать в пещеру через дырку, куда могут пролезть только очень худые люди) и просветительская деятельность самого Бергера. В общем-то, это часть всего того же актуального в последнее время спора, насколько популяризация науки идет ей на пользу.

(Отдельно отмечу, что написала текст моя любимая преподавательница Пэйдж Уильямс, у которой я в Университете Миссури брал курс Advanced Writing; горжусь знакомством.)
http://www.newyorker.com/magazine/2016/06/27/lee-berger-digs-for-bones-and-glory

Для контекста — прошлогодний текст из National Geographic, тоже интересный, хоть и относиться к нему надо с осторожностью теперь, судя по всему.

http://news.nationalgeographic.com/2015/09/150910-human-evolution-change/

Купил и проглотил за полчаса (главный одновременно плюс и минус графических романов — то, что стоят они дороже обычных, а читаются гораздо быстрее) «Газель смерти» — комикс про приключения панка, анархиста и, как выражается Павел Пряников, честного человека Дениса Алексеева и его «Газели», на которой он несколько лет возил в туры по России и Европе самые дикие, странные и никому не нужные группы. По-моему, замечательное произведение — и не только из-за выдающейся коллекции подпольных баек, хотя имеют место и они: драки, пожары, провинциальные менты, у которых на заднем сиденье лежит и пахнет человеческая какашка, ну и так далее. Неожиданнее и удачнее всего то, что эти байки собраны во вполне себе цельный и, в общем, не столько лихой, сколько печальный рассказ о том, что свобода в ее максимально антирыночном понимании всегда приносит с собой в первую очередь усталость. А еще — о любви, которая тут приходит и уходит так же неожиданно, как финские панки вдруг начинают дружить с гопниками-соседями по электричке. Конечно, если бы про «Газель смерти» сделали бы полноценный вербальный лонгрид — было бы тоже очень полезно и интересно; с другой стороны, для российского комикса, насколько я понимаю, это вещь во многом новаторская — и, кто знает, может, инспирирует дальнейшие сочинения такого рода; уж что-что, а вдохновлять романтически настроенных молодых людей «Газель смерти» точно должна.

Купил в магазине «Чук и гик»; где книга может продаваться еще — даже и не знаю; в любом случае, если кому интересно, я бы поторопился — подозреваю, что тираж у «Газели» даже меньше, чем формальное количество подписчиков этого канала.

Примета: если интересуетесь мировой политикой и видите, что текст написал Джордж Пэкер, — читать обязательно; всегда очень подробно и понятно объясняет сложные довольно сюжеты. На сей раз — профайл Ашрафа Гани, нового президента Афганистана; красивая и печальная история о том, как технократ-визионер пытается следовать своим принципам и починить failed state, презрев многие ритуалы и обычаи, — ну и, разумеется, терпит неудачу.

Гани вообще-то вполне себе американец — уехал из Афганистана с семьей в 77-м, учился в Колумбийском университете, преподавал в Беркли и в Джонс Хопкинс, работал во Всемирном банке, где изучал, собственно, нерабочие государства и методы эффективной помощи им, написав книгу «Fixing Failed States». Гани всегда отличался взрывным темпераментом и специфическими методами работами — он блистательно справлялся со своими обязанностями, при этом неизменно портил отношения абсолютно со всеми коллегами, начальниками и подчиненными. Примерно это же произошло, когда первый пост-талибановский президент Афганистана Хамид Карзай нанял Гани в собственную администрацию — Гани продержался там несколько лет и, по словам многих, был основным мотором всех реформ, но в конечном итоге его характер вынудил начальство с ним расстаться. Тогда Гани решил стать президентом сам. Сначала у него ничего не получилось; потом он получил поддержку американцев, разочаровавшихся в Карзае, сам обафганился, взял в вице-президенты узбека-ополченца, дабы привлечь голоса узбеков, — и имел все шансы победить конкурента Абдуллу Абдуллу на выборах. Однако же результаты у них были очень близкие, оба кандидата обвиняли друг друга в жульничестве, и торговля по поводу того, как разрешить кризис во власти, заняла несколько месяцев — Гани получил пост президента, его коллега — специально созданный для него пост «директора» страны.

На своей новой работе Гани продолжает действовать в своем стиле — принимает приходящих к нему по-деловому, а не по-традиционному, как делал Карзай, а некоторых не принимает вообще; читает все, что ему приносят, тратя на это несколько часов ранним утром; постоянно со всеми ругается; строит фантсмагорические преобразовательные планы вместе с вернувшимися из Америки афганскими студентами, в то время как обесточенный Кабул закидывают бомбами талибы; и при всем том, что никто не отрицает его технократический талант, политической поддержки в структурах правительства Афганистана у Гани сейчас осталось совсем мало, и вполне возможно, что он не доработает даже до конца своего срока. В общем, поучительный сюжет про то, что политика и реформы — это не только про институции и общее видение, это еще и про людей, которыми нельзя пренебрегать, хоть они и глубоко несовершенны. Еще и написано здорово — сначала кажется, что Гани — визионер, талант и потенциально великий реформатор, потом начинают выясняться подробности и оказывается, что все далеко не так просто.

http://www.newyorker.com/magazine/2016/07/04/ashraf-ghani-afghanistans-theorist-in-chief

Как некоторые знают, я теперь работаю редактором отдела спецкорров в «Медузе», буду иногда сюда выкладывать какие-то тексты из тех, что мы выпускаем (впрочем, тексты «Медузы» появлялись здесь и раньше). Вот, например, мощнейший материал Дани Туровского про технологию, стоящую за (печально) известным приложением Findface, которая может быть использована не только для милых забав вроде знакомств с девушками в метро или немилых забав вроде поиска социальных сетей порноактрис, но и для тотального государственного контроля над людьми с помощью камер, которые сейчас и так уже стоят на каждом шагу. Жутко стало даже мне, хотя отношение к сетевой приватности у меня вполне расслабленное. Ну и драматургически все, как мы тут в обществе поклонников лонгридов любим — сценки, герои, разоблачительные подробности и так далее.

https://meduza.io/feature/2016/07/07/konets-chastnoy-zhizni

Ну и еще один текст на русском — совершенно феноменальное в смысле открытости и подробных объяснений, чего и как, интервью Юры Дудя с тренером сборной России Леонидом Слуцким. Слуцкий вообще всегда говорит подробнее и интереснее коллег, но тут он превзошел самого себя — прямо очень хорошо рассказано, как устроена тренерская работа, чем мотивировались те или иные решения на Евро и так далее. Спортивные интервью принято рекламировать как-то типа «будет интересно даже тем, кто футболом вообще не увлекается — так вот, это не тот случай, не будет интересно; зато тем, кого футбол интересует с точки зрения рефлексии, будет интересно как никогда.

http://www.sports.ru/tribuna/blogs/dud/990709.html