Гутарка з Сяргеям Лаўрыненкам, Арцёмам Шрайбманам і Віталём Цыганковым https://youtu.be/GI4zaVl86Xg

Не нужно воспринимать санкции ЕС как важное событие. Это чистейший символизм. Никто в Минске на это реагировать не будет, ничье поведение это не изменит. Ставки для высших чиновников сейчас намного выше, чем право на шенгенскую визу.

Даже Брюссель понимает символичность своих действий, и поэтому санкции такие скромные. Список в несколько раз короче, чем в 2011 году, и без Лукашенко в нем, при том, что репрессии намного жестче.

Эти санкции страны ЕС принимают исключительно для себя, чтобы показать самим себе, что они не циники, и права человека имеют для них значение. В русском языке эта мотивация лучше всего описывается словами  "для галочки".

У Запада очень мало рычагов в белорусском кризисе. Причина банальна - Лукашенко плевать на мнение Запада о его действиях. Чтобы было не плевать, нужно, чтобы товарооборот с ЕС на момент начала кризиса был в два раза больше, чем с Россией, а не наоборот.

В этом и есть ключевое препятствие для сделок Парижа и Берлина с Москвой по белорусскому вопросу. Это не Молдова и не Украина, где Восток и Запад имели равновеликое или сравнимое друг с другом влияние.  

Москва может решать здесь проблемы сама, без Макрона или Меркель, поэтому зачем Путину их слушать. Единственное, почему может получиться иначе - если Беларусь станет частью какой-то большей сделки в формате "мы прощаем вам Навального, вы дожимаете Лукашенко на посредничество ОБСЕ и передачу власти в 2021-м".

В остальном у Запада я вижу только один механизм реального, хоть и отложенного влияния на кризис в Беларуси - "план Маршалла", который предлагает Польша и другие вышеградские и балтийские страны.

Если положить на стол 3-5 млрд евро и сказать, что первая демократическая власть Беларуси получит эти деньги на реформы, это ничего не изменит здесь и сейчас, но может изменить в будущем.

Через годик-полтора, если Лукашенко досидит, номенклатура обнаружит себя в интересной ситуации. С одной стороны полураспад экономики, социальная депрессия и постоянное давление снизу - через улицу или другие механизмы. С другой - цепляющийся за власть АГЛ, у которого автомат и люди с резиновыми пулями и палками. С третьей - все более требовательная Москва, которая хочет все той же конституционной реформы, но в своих интересах, которые тоже всем понятны.

Если добавить на горизонте европейский спасательный круг, часть номенклатуры будет склоняться двигать транзит именно в ту сторону, которая позволит получить эти деньги.

Еще раз, никакие пряники или кнуты ЕС не сделают Лукашенко демократом и не сдвинут его с места, это могут сделать только белорусы. Но Запад в силах повлиять на баланс интересов и настроений за белорусским столом принятия решений в момент, когда Лукашенко впервые не позовут за этот стол.

Многие уже написали про отличия протестов Беларуси и Кыргызстана. На поверхности лежат разная жесткость режимов, меньшая готовность их силовиков убивать и бить за интересы начальства, привычная для всех временность этого начальства, огромная роль региональных кланов в мобилизации, наконец - несколько успешных раз в собственной истории, когда улица решала.

Для меня интересны два других отличия, которые проявляются в коллективном бессознательном (или сознании?) протестующих. Если бы кыргызские, армянские, украинские или грузинские силовики при таком соотношении сил в обществе - окопавшаяся власть меньшинства против еженедельных 100-200 тысяч от протестного большинства - вели себя так, как ведут белорусские, то в тех странах они бы получали ответ куда жестче деанона. Их бы убивали.

То, с каким упорством белорусы отказываются от ответного насилия, - феноменально. Я не люблю слова "менталитет", потому что его как явления не существует, но за эту черту нашей массовой политической культуры я горд.

Победа через кровь, может, была бы и быстрой, но она легитимизирует именно такое отношение к идейным оппонентам на много лет вперед - вводит насилие как инструмент в обиход общества. Соблазн вернуться к стрельбе и захвату зданий еще разок или не прекращать насилие и после победы революции - отрава для устойчивой демократизации. Собственно, Кыргызстан - неплохой пример.

Второе интересное отличие нас от кыргызов (а заодно Молдовы, Грузии и других стран, где происходили такие восстания) - там протестующие идут брать парламент. Его захват - кульминация, это как захват столицы на войне. Дальше сопротивляться режиму почти всегда бесполезно.

Философия жеста понятна. Парламент - народный, мы - народ, вы - самозванцы, пошли вон из нашего здания. В Минске Дом правительства (он же парламент и ЦИК) уже много лет никому не интересен. Даже в 2010 понадобились провокаторы, чтобы завести несколько десятков протестующих на битье стекол в этом доме.

Люди не воспринимают его как свой украденный законодательный орган. Власть так давно атрофировала саму память о парламентаризме и народном представительстве, что штурмовать это здание - примерно как штурмовать крытый Комаровский рынок. Во втором хотя бы есть что перекусить.

Почти не пишу про перспективы белорусских протестов и их борьбы с властью. Во-первых, только шарлатан сейчас скажет, что знает, чем все закончится. Ни один суперкомпьютер не способен просчитать все развязки при таком числе неизвестных.

Во-вторых, не пишу сознательно, потому что вижу, что в эмоционально заряженное время, как сейчас, у аудитории мой стиль аналитики востребован меньше, чем подбадривание и внушение оптимизма. С такой аналитической психотерапией хорошо справляются другие авторы, а мне бывает лучше не портить людям настроение.

Поэтому интервью Ярославу Шимову с русской "Свободы" - скорее исключение. Мы не прошлись по сценарию, который я, к сожалению, тоже считаю вполне возможным - новую эскалацию насилия в ближайшие недели или месяцы.

Поговорили про тех, кто еще поддерживает Лукашенко, как долго могут "выдыхаться" мирные марши, резонансном интервью профессора Манаева, причинах монолитности режима, тактике России, будет ли конституционная реформа и есть ли риски для белорусской независимости.

Крепко стоящим на ногах лидерам не нужен диалог с уголовниками. Монополисту на рынке не нужно ни с кем торговаться. 80% легитимности дают право делать реформы без похода в СИЗО.

Пытаясь перевести повестку на конституционную реформу, власть уводит разговор не только в сторону от того, что волнует общество (новых выборов), но и от более важной реформы - избирательной.

Избавиться от президента с монархическими полномочиями - важно, но это совсем не панацея. Если только поправить конституцию, то у правящей администрации останется в руках ручная избирательная машина, которая позволит упаковать местную власть, парламент и резиденцию президента нужными людьми.

И если этот аппарат будет поумнее нынешнего, они просто не будут рисовать ему 80 процентов, а допустим 52, чтобы не давать поводов для протестов. Еще 20-30 раскидают между карманными партиями - и вуаля, тот же авторитаризм вид сбоку, но протестов меньше. Такой машиной будет чуть сложнее управлять, но это вопрос технологии и денег.

Если избиркомы не отвязать от управления местными вертикальщиками, не закрепить там обязательное присутствие оппозиции, демонстрацию бюллетеней при подсчете и немедленное вывешивание протоколов после подсчета на каждом участке, не сократить до минимума досрочное голосование, не поставить урны с меньшими возможностями для вбросов и вскрытия - система продолжит воспроизводить себя, только в менее уродливой форме.

При Лукашенко или нет, но сегодняшний кризис приведет к коренной реформе политической системы. Перекидывание пунктов в конституции от президента к парламенту или правительству - второстепенно по сравнению с задачей вернуть в страну выборы. Это должен быть пункт №1 на повестке будущего круглого стола, если сегодняшние лидеры оппозиции хотят побеждать после этого.

Пропорциональная или мажоритарная система - еще один вторичный вопрос, который профессиональные партийцы пытаются выдать за самый главный. Если на базе сегодняшнего протеста формируется одна партия или движение, то на честных выборах такая сила выиграет при любой из систем.

В пропорциональной она просто возьмет большинство как центр притяжения всех, кто устал от Лукашенко, как получилось с уставшим от Порошенко электоратом Зеленского и его «Слугой народа» в Украине.

Оппоненты (ЛДП, коммунисты, какие-нибудь русскомирцы и что-то на базе сегодняшней власти типа «Белой Руси») будут раздроблены и в полном астрале. Они не умеют работать с аудиторией. У них нет кучи лояльных к ним популярных медиа, они технологически отстают даже от тех штабов оппозиции, которые возникли за лето.

При мажоритарной системе такая сила на базе протеста точно выиграет в большинстве округов крупных и средних городов, потому что сторонники Лукашенко в таких местах в явном меньшинстве. А за счет притяжения и самых заметных активистов глубинки и пользуясь расколом оппонентов, можно побороться и за сельские округа.

При смешанной имеем комбинацию этих двух вариантов с, опять-таки, доминированием новой силы большинства.

Сохранить единство и не дать противнику подсунуть выгодную ему повестку переговоров - важнее, чем вытянуть из противника максимум уступок в повестке, которую предлагает он.

Ультиматум Тихановской – неоднозначная затея. Ясно, что Лукашенко не будет его выполнять, а значит команде Светланы и работающим в координации с ними телеграм-каналам придется выполнять свою часть ультиматума – инициировать какой-то новый всплеск протестов и забастовок.

С одной стороны, с середины августа и до сих пор лидеры оппозиции не влияли на протест. Связь всегда была обратная: сила протеста питает оппозицию и определяет ее вес, но не наоборот. Подстегнуть протесты могла (и может) своими действиями власть, но не призывы из Вильнюса или Варшавы.

Я не вижу причин, чтобы ситуация сложилась иначе сейчас. Уличный протест меняет форму, децентрализуется, массовость воскресных акций медленно, но снижается. Появляются новые форматы – пенсионеры, студенты, дворы – и инфраструктура фондов солидарности. Но нет восходящей волны, которую можно было бы оседлать и подстегнуть внешним «давай-давай».

Поэтому есть немалая вероятность, что 26 октября мало что изменится, и слова Тихановской отныне будут воспринимать через призму «ага, да-да, ты уже выставляла ультиматум». Не то, чтобы это в два дня сдует протест, но снизит вес команды Тихановской почти наверняка.

С другой стороны, логика хода понятна – лидерам оппозиции нужно ломать динамику тупика, в который зашла ситуация. Команда Тихановской и телеграм-сообщество понимают, что, если пустить процесс на самотек, время и зима начнет работать не в их пользу. По крайней мере, на короткой дистанции (на длинной – власть в куда большем тупике).

Сил физически победить власть на улице у оппозиции нет. Надежда протеста в другом. Как я и писал в начале мая, при такой асимметрии сил, самый верный ход недовольных – создавать для власти постоянный политический стресс, который увеличивает вероятность ее ошибок. На них власть, как показал 2020 год, более чем способна

Ультиматум - именно про это, про создание новых поводов для стресса и ошибок. Это рискованный, может даже авантюрный ход, но его логика полностью укладывается в то, что происходило последние полгода.

Бабарико и Тихановский тоже шли на выборы без шансов, что Ермошина объявит их победителями. Зато не пустив их на выборы и дав 80% Лукашенко, она запустила 9-11 августа. Люди, выходившие на акции в эти дни, тоже не ставили палатки и не штурмовали дворцы. Они дали власти споткнуться на насилии и пытках, которые запустили марши на сотни тысяч.

Ультиматум, как и любое другое обострение, сам по себе не заставит Лукашенко уйти. Но он действует на нервы, а значит повышает вероятность нового хождения по граблям.

Мало что имеет такое же значение в политической борьбе, как то, у кого сейчас инициатива. Сентябрь был месяцем, когда власть, казалось, прочно взяла инициативу в свои руки. Сейчас происходит обратный процесс.

Действия власти стали непоследовательны: объявляем митинг - отменяем митинг, сажаем политзэков - отпускаем политзэков, жестим на улице - не жестим на улице.

Это сложно описать иначе, чем нервное метание. Причины нервов понятны - на внешнем контуре черт пойми что - то кредит от России, то угрозы по НТВ и прессинг по конституции, протест то сдувается, то не сдувается, оппозиция не раскалывается, как ни коли.

На этом фоне первый акт ультиматума Тихановской получился. Протест вернулся, как минимум, к ранне-сентябрьским числам (больше 100, а может и 150к). Завтра, разумеется, день Х, но даже без общенациальной забастовки это уже не будет полный провал, который ультиматуму предсказывали скептики.

Все идет по той схеме, с которой я вам уже надоел - кто держит инициативу и идет на нестандартные ходы, тот выбивает противника из равновесия и подталкивает к ошибкам.

Испугавшись снова растущих чисел на улицах, власть будет вынуждена что-то менять в своей тактике. Это значит более активно уступать (выпускать еще политзэков, ускорять свою реформу конституции) или включать новый уровень репрессий.

И то, и то - тонкий лед, потому что может дать протесту ощущение победы, то есть новый энтузизм, либо новый запал от возмущения жесткостью. Это будет важная неделя.

Я конечно же не политолог, но потрындеть люблю.

https://t.me/tribuna_by/12926

Протесты, хоть их численность постепенно снижается, могут растянуться еще на несколько месяцев. Затем каждое из грядущих политических событий – Всебелорусское народное собрание, где власть обсудит с отобранными ею же людьми новую Конституцию, референдум по ней и выборы после этого – станет поводом для новой протестной мобилизации. Судя по всему, всплески уличной активности будут сопровождать Лукашенко до конца его президентства.

Пока улица не подавлена, Лукашенко не может слезть со штыков. Если понизить вес силовиков в системе, пока работа не сделана, это может подорвать их мотивацию и поставить весь режим под угрозу.

Это значит, что в случае управляемого транзита в ближайшие год-полтора именно люди в погонах будут его администрировать и помогать подбирать преемника. Все больше вероятность, что это будет один из них. 

Для Лукашенко передать пост какому-нибудь технократу-экономисту в нынешней ситуации означает обречь его почти на неизбежный конфликт с силовиками. Ведь любой устойчивый выход из кризиса будет подразумевать ослабление репрессивных гаек и общую демократизацию системы.

Это похоже на заколдованный круг. Окружив себя силовиками и поручив им управлять всем – от экономики до внутренней политики, – Лукашенко стал еще менее способен запустить реформы, которые удовлетворили бы общество. А недовольное общество продолжит давать поводы к милитаризации и ужесточению режима.

К сожалению, один из возможных выходов из этого тупика – новая эскалация насилия. Она может либо превратить страну в полноценную военную диктатуру (на российском довольствии), либо сделать то, чего не достигла первая вспышка репрессий в августе, – расколоть авторитарный монолит белорусского режима.

Подробнее тут - https://carnegie.ru/commentary/83193

Уже скандально известная запись разговора на телеграм-канале, который нельзя называть, — это конечно феерия. Она дает много антропологических ответов на вопросы, кем страна управляется и почему она оказалась в такой ситуации. И дает их лучше, чем любая аналитика.

Но за трэшем с массандрой и ленточками многие не обратили внимание на более важный сюжет. Мало того, что какая-то спецслужба пишет разговоры высших должностных и приближенных к первому лиц (что мы все понимали), так еще и сливает их в канал, только что признанный этим же государством то ли террористическим, то ли экстремистским.

Из аудио мы в общем-то не узнали ничего сильно порочащего про Баскова. Наоборот, в первой серии они с коллегой намекают, что передали Бондаренко омоновцам, пока он был еще цел и жив. То есть переводят стрелки на МВД, которое таким раскладом будет не слишком довольно после того, как выставляло людей охранять этих любителей посрезать ленты.

Там же фигурировала «Наташа», которая помогала разруливать вопрос. Во втором аудио «Наташа» уже главная героиня, и именно ее обе пленки выставляют в неприглядном свете.

Пока самой убедительной мне кажется версия, что какая-то из спецслужб недовольна Натальей настолько, что начала топить и позорить ее в публичном поле. Возможно, это борьба за доступ к телу, возможно - что-то другое.

Представить, что это делает какой-то майор-диссидент, я не могу. Вычислить его для руководства – полдня работы. Значит решение принималось на уровне руководства какой-то из спецслужб. Версии три – КГБ, ОАЦ или президентская Служба безопасности. Все они имеют право на оперативно-розыскную деятельность, включая прослушку.

Версии про ФСБ или самого Баскова не отвечают на вопросы – зачем оно им. Для первых – мелковато, для второго – риск потерять вообще все.

Если моя версия верна, то это проявление очень серьезного бурления в системе. Внутри накопилась куча взаимного недоверия и конкуренции. Протесты обострили эти трения. После сливов аудио будут еще больше друг друга подозревать и бояться.

А дальше будет только хуже. Система вышла из прежнего внутреннего баланса и ищет новый, в котором может не оказаться места многим прежде важным людям.

Написал пару слов о возможных последствиях конституционной реформы, которую задумал Лукашенко.

Если коротко, ему не хватит рейтинга и ресурсов удержать более сложную конфигурацию режима, чем сейчас, от расползания в стороны.

Любое, даже поначалу декоративное, разделение полномочией или его переход на не-президентский пост, создаст ситуацию спящего двоевластия, где преемник или новая партия власти будут пытаться отстроиться от Лукашенко, чтобы не брать на себя его непопулярность или решать проблемы экономики и международой изоляции.

Такое дистанцирование приведет к конфликту, но у Лукашенко едва ли будет возможность запихнуть пасту обратно в тюбик.

Дальновиднее было бы передать власть надежному нейтральному человеку и получить от него (или от лидеров оппозиции) гарантии себе и своим близким. Но по разным причинам, в первую очередь - из-за отрицания электоральной реальности, Лукашенко не готов на это пойти, потому что унизительно.

А значит, цитируя текст, выход из тупика будет дольше и больнее, чем он мог бы быть. Но в любом из сценариев события 2020 года станут переломной точкой, которая пустила карьеру первого белорусского президента под откос.

Пророссийские настроения в Беларуси снижаются (минус 12% с сентября по ноябрь), но это само по себе - не редкость. Такие же падения бывали в прошлом.

Но раньше это происходило, когда Лукашенко ругался с Кремлем. А нынешнее падение качественно другое – впервые оно происходит на фоне потепления в отношениях Минска и Москвы.

Дело в том, что слишком большая часть общества перестала отождествлять национальные интересы своей страны с политикой Лукашенко. Поддержав его в момент внутреннего конфликта, Москва вошла в противоречие с его противниками, которых сейчас по всем признакам намного больше, чем в прошлые годы.

Из-за глубины коллективной травмы, которую вызывают массовые репрессии, спад пророссийских настроений среди оппонентов Лукашенко станет более затяжным, чем колебания от нефтегазовых споров в прошлом.

Размах этих репрессий давно не похож на разовые разгоны столичных либералов, периодически происходившие и в Минске, и в Москве. Счет задержанных и арестованных перевалил за 30 тысяч (в российских пропорциях это было бы почти полмиллиона человек). Сотни, если не тысячи из них говорят об избиениях и пытках. Как минимум пятеро протестующих погибли.

Ассоциируясь с этим курсом, Москва постепенно приучает белорусов к мысли, что нельзя быть пророссийским демократом. Нужно выбирать что-то одно. А поскольку поддержка авторитаризма выходит из моды, та же судьба ждет и ее атрибуты. Ориентация на союз с Россией становится как раз одним из них.

Подробнее о результатах последних опросов Вардомацкого  (BAW) и Chatham House тут: https://carnegie.ru/commentary/83396

Хочу поделиться с вами ссылкой на канал проекта Август2020. Это тяжело, но нужно читать. Распечатывать и показывать родственникам, особенно, если у них нет интернета или их занесло работать в госорганы.

КПСС 2.0

Как же симптоматично, что из всех путей конституционной реформы Лукашенко, кажется, остановился на самом архаичном – вернуть в страну съезд КПСС и президиум ЦК, который он сам и собирается возглавить.

Предлагали многопартийность – ай ну, партии же конкурировать за власть будут, в обществе раскол начнется. Разделение властей? Не, сложно, снова переругаются. Вы так до честных выборов договоритесь.

Вот и родилась на свет идея, о которой ваш покорный слуга писал недавно (а коллега Елисеев – еще раньше) – сделать из Всебелорусского народного собрания супер-орган власти, а самому уйти с поста президента, на более солидный пост верховного жреца и отца нации, то есть главы президиума ВНС.

По чистой случайности, такой же вариант сразу после заявлений Лукашенко предложил министр производства круглых столов - Юрий Воскресенский.

Важный вопрос, останется ли в новой конституции пост президента. Если да, то кого бы Лукашенко ни назначил в преемники, конфликт между ними неизбежен.

Этот человек станет вторым центром силы, о нем будут писать СМИ не меньше, чем о Лукашенко. С новым человеком будут вести переговоры в Москве. Часть номенклатуры будет группироваться вокруг него, подталкивать к более автономным шагам против консерваторов, которые засядут в штабе Лукашенко. Если у президента в подчинении останутся силовики, то «отца нации» задвинут или досрочно отправят на пенсию при первом же серьезном споре между ними.

Лукашенко не может это не понимать, а значит, если выберет такой вариант, будет по максимуму укреплять свой будущий пост и лишать преемника полномочий. А это будет максимально похоже на «уходить, не уходя», то есть не снимет общественного протеста и, мягко говоря, не обрадует Москву.

К тому же, большой вопрос, будет ли достаточно формально лишить президента полномочий. Если у него останется контроль за местной вертикалью, а ВНС будет иметь полномочия, например, отправлять президента в отставку, то президент сможет заблокировать даже съезд ВНС, просто не дав выдвинуть туда делегатов и запретив подавать им автобусы.

Усложнять систему можно, когда хватает реального рейтинга ей управлять после усложнения. А когда рейтинг есть только в отчетах из АП, работать идея КПСС 2.0 будет только в этих же отчетах, а не в реальности.

Поскольку никто внутри и вне страны не купит этот маневр как настоящий транзит, международный, экономический и внутриполитический кризис продолжится. Только все это давление теперь будет оказываться не в сторону абстрактного раскола элит или падения режима, а в сторону конкретного второго президента Беларуси, чтобы он провел уже полноценный переворот.

Вся эта схема будет актуальна, конечно же, лишь в случае, если Лукашенко хватит ресурса все это провернуть и не споткнуться по пути. Я бы, если честно, на это денег не поставил.

Написал для TUT.BY, почему я еще тот оптимист.

Обратная сторона всего того мрака, в котором страна живет уже несколько месяцев, — в том, как он меняет общество. Огромное число людей переосмысливает свое отношение к государству и его органам, когда видит, как эти органы предлагают задержанным облизывать палки или пропускают их через коридор этих самых дубинок.

Когда придет время создавать новое государство на пепле этого, такое массовое сознание воплотится в конкретный запрос — сделать так, чтобы это больше не повторилось.

В этом смысле, то, что происходит сейчас, — это коллективная вакцинация против авторитарного беспредела и безнаказанности людей с резиновыми палками.

Это перекодирование общественных ценностей. Партия или политик, которые будут идти на выборы на платформе прекращения этого беззакония, обречены на успех, как Лукашенко с его антикоррупционной повесткой 1994 года.

Так же, как и Путина многие со злой иронией называют строителем украинского национализма — после войны быть за интеграцию с Россией в Украине равно измене родины — Лукашенко сможет получить лавры строителя белорусской демократии.

Только в отличие от отцов-основателей США, он не создаст демократические институты своими руками; он создает такое общество, которое будет считать контроль над властью своим жизненным интересом.

На такой почве институты демократии будут стоять прочнее, потому что, когда придет очередной популист и предложит навести порядок своей сильной рукой, его спросят, куда в его идеальной стране он хочет, чтобы задержанным засовывали дубинки в РУВД.

Если добавить к этому ту экономическую яму, в которую опускает страну власть, то ассоциативный ряд с авторитаризмом в пост-лукашенковской Беларуси будет просто отличным для строительства либерального государства. Неэффективность госсектора уже сделала белорусов одним из самых про-рыночных народов Европы, теперь очередь политики.

Политическая культура каждого народа определяется его глубинными страхами. Пережив разорение от нацистов, белорусы получили такую прививку от этих идей, что любым даже умеренным этно-культурным националистам 70 лет спустя сложно пробить свой электоральный потолок из-за плохих ассоциаций.

Пережив 90-е, мы, россияне и многие другие народы, стали сами хотеть диктатуру, лишь бы только не вот это вот всё. Теперь время, когда создаются новые страхи. И они будут куда свежее в памяти, чем война, и даже чем 90-е.

Поэтому, несмотря на все мучения и страдания этого времени, оно укрепляет во мне оптимизм по поводу будущей Беларуси. Если бы победа была быстрой, ее общественная опора была бы не такой широкой, как будет теперь.

Сходил к Марату. За драматичной обложкой вполне спокойный разговор, если что

Артем Шрайбман - большое интервью уже на канале YouTube
https://www.youtube.com/watch?v=yJ4xXOvxGfw

Поговорил с одним из лучших русских подкастов про то, где мы находимся и куда идем. Много сравнений с Россией, разговоров, где ошибся и не ошибся Лукашенко, и хорош ли выбор ненасильственного сопротивления. Бонусом - дебют в медиа самого младшего жильца моего домохозяйства.

Текстовой версии нет, поэтому прошу всех староверов понять и простить.

На фоне возвращения Навального в Россию (aka под арест) многие стали проводить параллели с Тихановской. В российских СМИ говорят, что Навальный вернулся, чтобы не стать как она. В белорусских соцсетях требуют ее возвращения, чтобы стать как он.

Эти рассуждения игнорируют тот простой факт, что Тихановская и Навальный играют в разных лигах. Он полноценный политик и хочет им оставаться, она – человек-символ, аватар белорусского протеста, которая никогда не хотела этим протестом руководить и не руководила.

За Светлану почти никто не голосовал как за будущего президента. За нее голосовали как за компромиссный путь к избавлению от нынешнего. У нее нет своего электората, она – сумма электоратов ее мужа, Бабарико, Цепкало и традиционной оппозиции.

Функция Навального – борьба за власть, то есть наращивание своего политического капитала внутри страны. Это практически невозможно из эмиграции. На двух Лениных и Хомейни история знает сотни забытых полит.эмигрантов.

Навальный показал, что готов на максимальные жертвы ради своей борьбы. А политика и есть борьба воль. Его сторонники и потенциальные сторонники это оценят. Этот рискованный ход – инвестиция в его политическую карьеру через N лет.

Функция Тихановской – репрезентация белорусского протеста. Ей не нужно наращивать свой капитал внутри страны. Ей никуда не надо избираться после ухода этой власти, ей не нужен рейтинг. Особенно ценой оставления своих детей без обоих родителей, возможно, на долгие месяцы

Сам ее приезд и арест сегодня способны стать триггером протестов на несколько дней. По всей стране выйдут цепочки солидарности, против властей усилят санкции. Перевешивает ли это ее международную активность сегодня? Очень сомневаюсь. В этом смысле ее приезд был бы полетом камикадзе, но даже не во вражеский авианосец, а в гору на вражеской территории. Ярко и красиво, но туповато.

Иллюзии про то, что можно организовать ей физическую защиту дипломатов или тысяч протестующих своими телами, оторваны от реальности. Дипломаты не будут участвовать в настолько провокационных с точки зрения Минска действиях. А тех, кто будет, вежливо отодвинут от Светланы с соратниками на границе. Протестующие даже на пике активности в августе не вступали в физическое противостояние с силовиками, чтобы защитить своих лидеров от ареста.

А вот кому можно подумать о повторении пути Навального – так это тем белорусским эмигрантам, кто хочет заниматься политикой в Беларуси в будущем. Речь о Павле Латушко, Валерии или Веронике Цепкало, Ольге Ковальковой, возможно, Вадиме Прокопьеве.

Их международная «польза» для протеста почти исчерпана. На встречи с лидерами ездит в основном Тихановская и ее команда. Медийное присутствие остальных эмигрантов скоро ограничится их блогами, ютуб-каналами и редкими интервью.

Способность зажечь своим глаголом сердца белорусов на новые протесты падает по мере того, как белорусы видят, что им надо идти га мороз под дубинки, а пламенные призывы идут из теплых варшавских офисов. ByPOL и прочие интересные инициативы могут работать и без политиков.

Их возвращение и арест тоже бы вряд ли подняли какую-то протестную волну, но в их личном резюме это могло бы стать серьезным отложенным активом. Таким же, как сейчас копится у Бабарико, Колесниковой и Тихановского.

Не надо воспринимать этот пост как совет. Никто не обязан ничем жертвовать, у всех своя жизнь, здоровье и семья, которые могут быть важнее политической карьеры. Вероятно, даже должны быть. Пост скорее про то, что не надо сравнивать кислое с длинным и требовать от Тихановской того, под чем она никогда не подписывалась.