Екатеринбург
Фото: Николай Владимирович

​​На заднем сиденье старой девятки место было без преувеличения царским. Там у меня была и подушка, и одеяло, и кассетный плеер на батарейках.

Две недели назад мама сказала мне: «Мы поедем на море».

Мама думала, что так сказала.

Я услышал: «МЫ ЕДЕМ НА МОРЕ МОЖНО КИДАТЬСЯ МЕДУЗАМИ В БАТЮ МОЖНО В АКВАПАРКЕ СЪЕЗЖАТЬ С ГОРЫ ВОДНОЙ МОЖНО КАТАТЬСЯ В ШТОРМ НА ВОЛНАХ И КЛЯНЧИТЬ НА ПЛЯЖЕ ГОРЯЧУЮ КУКУРУЗУ И ТРУБОЧКИ СО СГУЩЕНКОЙ».

На море мы всегда ездили на машине. Точнее, на машинах. В этом была такая прелесть, что я пишу этот текст – а сам улыбаюсь. Родители собирали друзей, родственников – и все мы, на девятках, волгах и старых немецких иномарках, большим курортным кортежем мчались по трассе М4 «Дон».
Мне казалось, что вот этот кортеж из кучи машин – какая-то мощнейшая компанейская сила.

Выезд – всегда ранним утром. Мамка разбудит в четыре утра (а ты и не спал, хи-хи). В коридоре уже суета, батя сумки в багажник таскает. Умоешься – «Артура, давай чай быстренько с бутербродами».
В дорогу обязательно собиралась варёная картошка, помидоры, огурцы, копчёная колбаса и хлеб. И термос с чаем, конечно. Уже через 4 часа это всё достанется из багажника, выложится на капот где-то на обочине. Первая остановка на перекус.

И никаких тебе навигаторов – а только большой старый «Атлас автомобильных дорог». Взрослые обсуждают что-то, рисуют на карте, и тебе тоже обязательно что-то хочется обсудить. «Олег, ты круг взял? Мне мама положила, хотя я ещё с того лета плаваю, у бабы в деревне научился и даже пруд переплывал».

Оттого, что навигатора не было, наш кортеж всё время распадался. На то был заранее уговор – «потеряемся – вот тут место встречи». И встречались, и бегали с Олегом и сестрой моей двоюродной, Ксюшей, вокруг заправки, и клянчили чипсы – и слышали в ответ: «если голодные, я картошку с колбасой достану».

По дороге к тебе Олег пересядет, вдвоём-то повеселее. Ближе к морю вдоль дороги станут появляться придорожные торговцы с арбузами и дынями. Но самые любимые – это с плавательными кругами. Ты, конечно, и взрослый уже, и плавать у бабы в деревне научился, и пруд переплывал, а только как устоять перед ярко-зелёным надувным кругом с лягушкой, когда тебе восемь?

Ночь – на стоянку. Родители распихают вас по машинам, а только совсем не спится: весь день от нечего делать дремал. Даже через закрытые окна старой девятки слышен шум трассы – почему-то страшно приятной. Шум, который обязательно значил, что скоро-скоро запахнет морем.
Родители сами не ложатся – хохочут на улице, осбсуждают, куда ехать, какой дорогой. Ты прислушаешься – интересно: «Ну, что, в Лермонтово, как в том году?», «Слушайте, а почём мы в том году за дом-то платили?». «Так, ну километров триста осталось, завтра к полудню будем».

Завтра наутро умоешься, пока мама тебе на руки поливает. Позавтракаете оставшейся колбасой – и снова в путь. По дороге обязательно кто-то сломается, кто-то поедет до ближайшего магазина за свечами. Ты так и не выклянчишь круг с лягушкой, потому что «уже плавать умеешь». Зачем тогда старый круг брали? Его уже два раза дед заклеивал, всё спускает.

Запетляет горный серпантин, запахнет морем. Куда-то денутся нижние ветви у деревьев, заметишь, что ветки теперь с середины ствола начинаются. Уточнишь у родителей, батя скажет: «Субтропики!». Что за субтропики – непонятно, а слово запомнишь. И, когда Олег потом расстроится из-за двухдневного ливня, скажешь: «Субтропики!». Яблоко от яблони.

И ещё 10 дней – маленький дом в частном секторе, полностью вами занятый. Большая кастрюля макарон с тушёнкой на всех, три арбуза, которые еле доволокли. Мама ругает батю за дегустацию вина на рынке, вы с Олегом играете на веранде в дурака. Круг новый тебе всё-таки купят – втридорога на пляже. Ещё 10 дней МОЖНО КИДАТЬСЯ МЕДУЗАМИ В БАТЮ МОЖНО В АКВАПАРКЕ СЪЕЗЖАТЬ С ГОРЫ ВОДНОЙ МОЖНО КАТАТЬСЯ В ШТОРМ НА ВОЛНАХ И КЛЯНЧИТЬ НА ПЛЯЖЕ ГОРЯЧУЮ КУКУРУЗУ И ТРУБОЧКИ СО СГУЩЕНКОЙ.

Пусть от моих воспоминаний в этот холодный день тебе тоже станет чуточку теплее, мой читатель.

Мне – стало.

Фото: Morty Sunshine

Мой кореш Олег часто говорил мне: "Артура, надо, чтобы тылы были подкреплены".

Сейчас вы поймёте, причем здесь стартапы.

Арина - не промах. Она 5 лет работала консультантом по поиску топ-менеджеров в большие компании, знакомые мне и тебе. Сейчас ведёт канал о карьере @bezaspera. В 22 года я покупал бич-пакеты по скидке, а эта девчонка в 22 стала самым молодым директором по инновациям в истории компании. Поэтому я сейчас пойду варить макароны, а Арина в четверг проведет веб-конференцию.

О чём?
Вот, допустим, ты, мой читатель, работаешь в огромной компании. Офис у неё в сто этажей, у лифтов очередь человек сорок, все кофе пьют и сдают квартальные отчёты, а потом у кулера о(б)суждают твой пятничный приход в футболке с героями мультфильма "Крутые бобры".

И Лера говорит, что это состояние - и есть мнимые "подкрепленнаые тылы", потому что раз в компании сто этажей, то и вода в кулере не переведется, и лифты будут работать, и стабильность.

Или наоборот. Работаешь ты в небольшом офисе, футболку с крутыми бобрами носишь как здрасьте, а меж столов раскатываешь на электросамокате. Ты -  часть молодого и прогрессивного стартапа. И кто-то такую свободу сочтёт за неподкрепленные тылы. А кто-то - за райский рай с блэкджэком и инновациями, за юркий механизм, готовый к переменам.

А теперь то, ради чего оно всё.

В четверг (послезавтра) с 18:00 до 19:30 Арина зовёт тебя, мой читатель, на веб-конференцию. Расскажет, чем большие корпорации отличаются от стартапов, где кошернее работается, где есть вариант достичь карьерных высот, а где только воде из кулера бесплатной радоваться. Раскидает на пальцах плюсы и минусы обеих сторон баррикад, - и научит, как попасть в нормальный стартап и отличать его на глазок от шарашкиной конторы.

Вот ссылка на регистрацию: https://edu-bezaspera.com/

Доверять Арине можно. Я общался с ней в личке - девчонка мозговитая.

#friends

Крым, Новый свет
Фото: Эльмира Лин

​​КВН

Это сейчас я хожу хмурый немножко: если не знать, что у меня есть хобби танцевать под Сердючку, можно подумать – зануднейший тип.

А то совсем другое дело было: в актовом зале всё увешано шарами, в первых рядах – учителя, за ними – родители, а все другие обшитые красным кожзамом кресла – за учениками. На кулисах висят вырезанные из ватмана и раскрашенные акварелью три буквы. «К», «В», «Н».


За месяц соберётесь вы классом: рождаете жутко смешные, как тогда казалось, шутки.
«Пацаны, я у бати ментовскую форму возьму!», «Нам гаишная нужна!», «Да покатит!». «А давайте этот гаишник выйдет под песню «Мани мани мани!».

Обязательно это всё курировала какая-нибудь инициативная девочка. Когда действо перетекало в безудержный неконтролируемый балаган, девочка становилась у доски и громко кричала: «Ребят, тишину поймали!».

Так и будете ржать два часа, разойдётесь с договором: «Ладно, дома ещё подумаем. Коль, про форму у бати спроси».

За полчаса до выхода никто не помнит своих слов, кроме той ответственной девочки – а она обязательно объявляла номера. Коля стоит в милицейской форме, которая велика ему на сто размеров, а добрая половина класса уже сфотографировалась в его фуражке.

Один из номеров обязательно будет с пародией на учителей, которые точно не обидятся. Вот на сцене три парты, вот Аньке Федотовой подрисовали усы – и она ведёт алгебру. «Козлов! Три пишем! Два в уме! Нет, Козлов, это не решение задачи! Это – твоя оценка».

И сидит в зале Константин Алексеевич, учитель алгебры, улыбается – не смеётся, а все другие учителя на него смотрят да заливаются.
Кто-то обязательно забудет на сцене слова, а из-за кулис та ответственная девочка будет громко шептать, - так, что слышит весь зал и смеётся только от потуг Витькиных распознать речь строгого суфлёра.

Девчонки обязательно танец подготовят ритмичный в гетрах – под песню Akon «Smack That», просто так, потому что могут.

«Ребят, мы параллели девятых продуваем два балла!». «Наверстаем, у нас там на музыкальном конкурсе вообще бомба, они валяться будут».

И вот выходишь ты с гитарой. На трёх блатных аккордах играешь, а вся команда поёт. У гитары согнулась стойка микрофона, чтобы гул хора перебить.

«Вам спою сейчас про школу, про любимую мою. Хоть здесь двойки получаю – всё равно её люблю», «Раз забыл я сменку дома – не подумай, не горжусь. Уважаю труд уборщиц – лучше дома отсижусь».

Песня была именно такой вот дурацкой – и совсем безобидной.

А раз «среда – это маленькая пятница» – вот тебе, мой читатель, музыкальная загадка. После этого номера моих родителей вызвали в школу, когда физрук узнал мотив песни. О том, что именно я мотив для переделки предложил, рассказала… та самая ответственная девочка)

Дома я получил трындюлей за то, что «нахватался где-то говна этого!».

По старой доброй традиции прикладываю несколько нот песни, которая у многих из вас может откликнуться из задворок памяти громким: «О, я её знаю».

Если узнали, отметьтесь в комментариях или на кнопочку нажмите, ПОСМОТРИМ СКОЛЬКО НАС

🙉 - знаю!
🌚 - не откликается в памяти!

Калязин
Фото: Сергей Новожилов

​​Оля была опытным покупателем и хорошо знала расценки в этом магазине – да и валюту в нём принимали самую разную.

Одна сказанная мамой «Умница!» стоила вымытого пола в двухкомнатной квартире. Пятёрку за природоведение можно было обменять на «Ну, хорошо». За четвёрку ничего не купишь – ещё и должна останешься. И за пятёрку по трудам и пению – ничего не купишь, слишком низкий курс.

Были совсем дорогие, неподъёмные для ребёнка девяти лет товары – и Оле приходилось отдавать последнее. Например, когда папа напивался и мама выгоняла его куда-то (интересно, куда уходят папы?), ей стоило целый час рыдать и тянуть маму за рукав халата, чтобы она, наконец, набрала отцу: «Езжай обратно, ребёнок просит».

Можно было копить понемногу на уроках танцев, которые страшно не нравились. А потом всё накопленное отдать на концертах. За это в магазине ей продавали «Неплохо. Но можно и лучше».

Бывали в магазине и акции – и магазин выдавал что-то бесплатно. Мама замахивалась веником, оставляя большие красные ожоги на ногах. Кажется, совсем ни за что.

Если бабушка заметит синяки на ногах – она опять станет кричать на маму, оттягивая закрученный телефонный провод: «На ребёнке живого места нет!».
Нельзя, чтобы бабушка видела – потому что потом магазин уйдёт на перерыв, и ещё целую неделю даже за пятёрку по математике не выторговать ни «Умницы», ни даже худого «Ну, пойдёт».

Когда Оля сама просила что-то бесплатно, продавцы смеялись. Где это видано, чтобы забесплатно тебе давали что-то? Давно известно – даром за амбаром!

«Иди-ка отсюда! Пока не доучишь и не расскажешь параграф – из комнаты не высовывайся».
«Не надо подлизываться. Я знаю, что это ты цветы залила».
«Пока не перестанешь ныть – не вздумай даже подходить ко мне».

За стеклом, толстенным и ударопрочным, что не разбить даже силой детского сердца, было два товара. Мягкие и тёплые, как пуховое одеяло, мамины объятия. Рядом – «Я тебя люблю».
Оле всё время на них не хватало, сколько ни принесёт.

«Почему только одна пятёрка сегодня?», «Тупая – вся в своего папашу», «Чё смотришь, всё равно сопьёшься, порода у вас такая!», «Отцовское отродье!».


Однажды Оля перестала ходить в магазин.

Время крушило в нём полки, товары падали на пол, рассыпались на мелкие осколки.
И только Любовь и Объятья за толстым стеклом уцелели в магазине. Оля за ними больше не приходила.

– Это всесезонная?
– Да, очень хорошая. И лёгкая – попробуйте сами. И посадка для ребёночка комфортная.
– Сколько стоит?
– Десять триста. Пройдёмте на кассу.

«Алло? Мам?». Оле звонили из забытого магазина: кажется, истекал срок аренды.
Оля примчалась и торговалась с арендодателем шёпотом: «Может, ещё хотя бы месяц?»

«Оля. Я люблю тебя».

Рухнул на землю тяжёлый замок. Рассыпалось стекло, упало на пол – только подойди, вот оно твоё объятие. На тот же пол, где валялась валюта:

Вот – растяжение связок от ненавистного поперечного шпагата.
Вот – кто-то из одноклассников кинул в спину «Бомжиха», потому что «Ты должна учиться в лицее с лучшими. Ничего-ничего, потерпишь».
Вот – синяк на ноге, чуть выше колена. Рядом – вылитая в раковину тайком от отца бутылка водки.
Вот здесь, на полу – «Второе место! Говорила я, занимайся больше! Дура!»

– Возьмите, пожалуйста, иначе оно пропадёт! Это бесплатно! – просил уставший продавец.
Оля вышла из магазина.

Уже назавтра арендодатель повесил на дверь магазина табличку.
Маленькими чёрными буквами на ней написано:

«Магазин закрыт».


Фото: Дмитрий Марков

​​Кое-кто чуть не забыл про #тосибоси - исправляюсь.

Слово прошлой недели - бурак. Так на юге России называют свёклу.

А это слово знаешь, на картиночке?

✔️ - а как же!
❌ - впервые вижу;

Нижний Новгород
Фото: Андрей Прокошев

​​Что ни говори, а болеть простудой в детстве – это совсем другое дело.

Во-первых, можно было болеть и не болеть одновременно. Как это? А вот как. Делаешь лицо натурально мученика, собираешь на нём всю мировую скорбь – и хрипло-хрипло говоришь: «Мам, я завтракать не буду». Но только нельзя говорить: «Кажется, я заболел». Потому что сразу выдаётся замысел, а это нельзя никак.

Мама тут же побежит за градусником, и ты под одеялом должен этот градусник быстро натереть о простынь, покуда отметка не придёт к угрожающим 38.1. И не 38 ровно, чтобы подозрений не навести, а 38.1. Я в деле симуляций простудных был профи. И градусник грел о батарею – точно знал, сколько секунд держать, чтобы не лопнул. И щёки натирал маминой красной помадой. Кто-то для пущей убедительности ел карандашный грифель или сахар с йодом. Я не пробовал, но, говорят, температура поднималась.

«Оставайся-ка дома». Вот они, слова заветные! Тут важно не расслабиться и тихонько ещё чуть-чуть свою линию погнуть: «Да ладно, я могу пойти, я нормально». Всё с тем же скорбным лицом.

В этом деле главное – на вопрос «Какие у тебя уроки» уверенно ответить «Три физры и труды». Чтобы та контрольная по истории даже одним глазочком не выглянула из расписания. Ничего серьёзного, мол, не пропущу!

«Нет-нет, сегодня дома побудешь».

Всё – от второго «дома побудешь» можно смело отправляться в кровать – сейчас родители уйдут на работу, а ты, мой читатель, отправишься в мир крутых бобров и эй арнольда.

Днём вся квартира твоя! Вот они – первые искры радости от «свободной хаты». Днём можно погреть себе сколько хочешь котлет, а можно не греть и есть холодными. Можно попробовать на вкус сухой кошачий корм (и не говорите, что так не делали). Можно позвонить однокласснику Вовану по домашнему телефону. С Вованом вы ещё вчера договорились устроить болезный спектакль – и сейчас оба дома, симулянты. Можно сколько угодно играть в компьютер или даже зайти в интернет (по 24 рубля за час).

Вечером родители с работы придут – купят тебе апельсины, сникерс и виноград. Потому что ты болеешь, тебе гостинцы положены. Бабушка прибежит – в банке супа куриного принесёт – единственного супа, который ты любишь. Лопаешь, довольный, но из образа не выходишь – завтра ещё по матише контрольная.

Были и издержки. Из страшных – лекарства. Босс – мёд. Босс босса – мёд с молоком с пенками. И нос уже закроешь, а всё равно невозможно это – вот так запросто взять и выпить. Или хуже даже: поставят тебе таз с кипятком – суй ноги без вопросов! Только к кипятку привыкнешь да вариться в нём перестанешь, тебе нового туда подольют.

Или вот ещё. Под шерстяным одеялом двое: ты – грязный симулянт, и толчёная картошка с содой. Вы друг другу страшные враги, потому что тебе надо над ней дышать, а это невозможно. Следом – горчичник, который надо по маминому наказу сильно прижать полотенцем. Сделаешь вид, что прижимаешь, а сам придерживаешь легонько. «Держи-ка ещё, что-то сосем не покраснело!».

И, сдаётся мне, весь этот комплекс экзекуций у родителей называется кодовым названием «Выведи симулянта на чистую воду». Чтобы во время растирания водкой ты, подлец такой, сдал позиции: «Врал! Хотел избежать контрольной! Виноват!». Но я гордо терпел. Может, это мне ещё банки не ставили – вот где попляшешь.

Это сейчас: укутаешься в одеяло, гнусавишь, как комар, нос красный. Трое носков, кошка Боня топчется по лицу. Сам ты похож на персонажа с картины страдающего средневековья. Хриплым голосом шепчешь жене в трубку: «И горчии-и-и-чники». По кровати разбросаны бумажные платки.

На плите греется в кастрюле молоко – с пенками, как положено. Загрузишь туда мёда две ложечки да масла сливочного, чтобы наверняка.

Взрослый.

Только вот, пока жена с работы не пришла – в строке поисковика:

«крутые бобры все серии подряд»


А ты, мой читатель, притворялся хворым, чтобы школу пропустить?

🤒 - я ещё тот симулянт!
🙅‍♂ - не пропустил ни одной контрольной по истории!

​​За прошлую неделю я получил от вас много переводов и добрых сообщений с ними!

Вот тут все-все:

Алексей, 250.00 RUB. "От Лёхи, у которого тоже сидел батя"
Павел, 100.00 RUB. "Пиши, родной! (г. Екатеринбург)"
Софья, 150.00 RUB. "Эх, эх! Спасибо, Артур"
Наталья, 400.00 RUB. "На пельмешки))"
Дмитрий, 300.00 RUB. "На круг с лягушкой))"
Алексей, 505.00 RUB. "Спасибо! Иногда аж до слёз."
Максим, 1500.00 RUB. "Ждём в Ессентуках, Макс) спасибо тебе"
Татьяна, 398.00 RUB. "Спасибо за очерки)"
Ирина, 100.00 RUB. 'Оля и расценки'... Спасибо! Амчанка."
Галина, 1000.00 RUB. "Читаю и слезы наворачиваются. Спасибо."
Неизвестный, 98 руб., «Поддержка проекта»,
Неизвестный, 714,98 руб.
Неизвестный, 200 руб.
Неизвестный, 400 руб., «Артуру от земляка с приветом из СПб. Спасибо за чувство теплой ностальгии, за чистую светлую грусть и за кроткую улыбку на губах при чтении. Творческих тебе успехов и никогда не унывай!»
Неизвестный, 497,51 руб., «Поддержка проекта»

Огромное вам спасибо!

Новокузнецк
Фото: Юлия Гусакова

​​Лавку в моём дворе постоянно кто-то ломал. Из пяти деревянных брусьев один-два всегда были сломаны.
Когда я приезжаю домой, я люблю посидеть на этой лавке, покурить, потрусить пепел в банку от нескафе, которая тут невесть сколько уже стоит, вся покоцалась и выцвела.

И вроде бы самая обычная лавка, в любом дворе таких тьма.

А вот на этой, у подъезда, я всегда путешествую. Осторожно, двери закрываются, следующая станция – голожопое детство в сандаликах.

Вот пацаны точат об эту лавку камень-точилку, а я свой – не точу. Я его привязал на верёвку и таскаю за собой, потому что он – моя собака Рекс. Хорошо, что в детстве можно было таскать за собой камень на верёвке, говорить ему: «Рекс, голос», а все только умиляются. Сейчас не прокатит.

Вот – Наташка из моего подъезда выходит замуж. В белом платье с красными розами – такая красивая! А нам – газировку «Леда Крепыш» в полуторалитровой бутылке и целый пакет леденцов «Барбарис» и «Дюшес». Все толкаются: «Дай невесту посмотреть!», а бабульки с первого этажа натягивают у выхода верёвочку: «Не пустим, выкупайте!».

Вот – я с той лавки залезаю на первый свой велосипед. Почти не страшно – и, кажется, я готов уже к самому главному испытанию – с горки за домом съехать с ветерком. Через полчаса я буду прижимать слюнявый подорожник к коленкам, и шрам на правой так на всю жизнь со мной и останется.

Вот хоронят деда Захара. Не поймёшь, сначала, чего все столпились. Подойдёшь поближе – и ещё пару лет тебе будет сниться бледный дед Захар и две табуретки. Понятно теперь, почему крышка гроба стояла на первом этаже – как увидел, этаж надо молнией пробежать, от страха аж коленки затрясутся. Потом во дворе будут валяться еловые ветки – и на них нельзя наступать.

Вот – девчонки репетируют танец для уличного концерта, а вы с пацанами над ними посмеиваетесь. «Даш, ты руками машешь, как птица! Не взлети!». Динамик телефона хрипит «Как на нашем на дворе, ой, горели фонари, были танцы, были танцы». Спустя пару часов на этой лавке соберётся добрая половина двора – смотреть самодельную хореографию и слушать, как Танька Лёвочкина поёт короночку – песню на иностранном языке из сериала «Дикий ангел», гвоздь программы. Бабульки её больше всего уважали.

Вот я обещаю Ленке со второго этажа, что женюсь на ней, когда мне будет 18. Она смеётся, говорит: «Не верю». Выходит, в самом деле обманул. Через полчаса я куплю на карманные деньги Алёнку, а Ленка завтра выйдет гулять в красивом цветастом сарафане.

Вот на этой лавке стоит какой-то химозный коктейль с арбузом в полуторалитровой бутылке. Уже не «Крепыш», а «Ай-Да Арбуз» какой-нибудь. Рядом – в такой же полторашке пиво и три стаканчика. На весь двор грустно звенит гитара, девчонки тянут высокие ноты, пацаны – держат лиричное настроение: «Ему ведь было всего шестнадцать лет» - песня ж грустная, трагичная.

Вот у этой лавки я жду такси – мама страшно нервничает, опаздываем. Через плечо у меня – ленточка выпускника, и уже через пять минут я сяду в дребезжащую восьмёрку, а мама будет тщетно пытаться отряхнуть костюм после поездки на глазах всего класса. «Ма, ну чё ты. Ма!». Стыдно, лось уже.

Вот у этой лавки я снова жду такси. «До Ж/Д». В потайном кармане с паспортом – два билета. В такси играет песня «Мы гуляли до зари, малолетки, фонари», а водитель разрешает курить в машине: «Только окно открой посильнее. В Москву? На вахту?».

Вот на этой лавке ленточки и плюшевые бегемоты: «Пашок, привязал на ту, белую? Она первой поедет. Бегемотов тоже туда надо. А шарики где на зеркала?». Туфли страшно жмут, костюм и галстук – страшно непривычные, а в кармане разменянные монеты и купюры для выкупа невесты.

Лавку в моём дворе постоянно кто-то ломал. Из пяти деревянных брусьев один-два всегда были сломаны.
Сидит на ней какой-то парень – и думает, что он пассажир.

«Поезд дальше не идёт, просьба выйти из вагона».

Парень сидит на новой, красивой лавке. Ни сломанных брусьев, ни краски облупившейся.
Улыбается без причины.

Дурак, наверное.

Я вам как-то рассказывал, что ни разу не ездил поездом больше 400 километров. Я ещё с одним приколом - у меня аэрофобия. От одной мысли, что я буду сидеть в небе! в кресле! у меня начинает нервно дёргаться глаз.

Я решил бороться - и с большим удовольствием слежу за каналом @nonrandompas Это авторский блог - и его автор собирает на своём канале всё-всё, что может быть полезно или интересно человеку, путешествующему самолётом. Про пилотов и стюардесс, про самолёты - и даже о том, почему они уходят на второй круг при посадке. Интересно.

Я читаю, потому что с каждым постом мне чуть-чуть меньше страшно.
Однажды я тоже надену плавки под шубу, положу в чемодан кепку и футболку с надписью "КТО КУДА А Я НА МОРЕ", и через несколько часов буду отправлять всем фотографии с пляжа из рекламы Баунти. А пока вот на выходных был в Клину.

Мой читатель, вот ещё один хороший канал в твою ленту, искренне рекомендую: @nonrandompas

Бонус от автора — экспресс-курс английского языка, который точно пригодится любому путешественнику.

#friends

Верх-Уймон, Республика Алтай
Фото: Роман Теплухин

​​Помните мой пост о простуде?

Дак вот, я разболелся сейчас как надо - укутан в одеяло со всех сторон, когда чихаю, кошка Боня осмотрительно отходит подальше, чтобы в форточку не вынесло ненароком.

Пью теплое молоко с маслом и мёдом по доброй (Лериной) воле, разговариваю с приятной мужицкой  хрипотцой и прямо сейчас одной рукой пишу этот текст, а второй - придерживаю горчичник.

Целыми днями смотрю мультфильмы, подпеваю песне "Утки, у-у-у-у" из Утиных историй - зрелище то ещё.

Жутко стыдно, что не могу сегодня написать для вас ничего толкового - а могу только ногами в носках с оленями под одеялом пританцовывать под хиты из диснеевских мультфильмов.

Вот там внизу открыты комментарии - на случай, если вы посмотрели намедни какой-нибудь хороший фильм и можете его порекомендовать. Помогите пережить температуру и вылечиться синематографом. Ещё немного поговорю как Скрудж Макдак - и меня водкой разотрут)

​​Время #тосибоси!

Слово прошлой недели - хиус. По словам подписчицы Юлии, на Алтае и в Забайкалье так называют мерзкий пронизывающий холодный ветерок.

А это слово тебе знакомо, на картиночке?

✔️ - легкотня!
❌ - знать не знаю!

Воркута
Фото: Богдан Бакай

​​Я часто думаю о том, чтобы вернуться домой.
Настолько, что в последнее время мне страшно приезжать во Мценск.

За десять минут до остановки поезда на станции «Мценск» натянешь куртку и станешь у дверей вагона. Сидел бы да сидел – ан нет. Стоишь в ожидании знакомых огней вокзала. Трясётся поезд, трясётся душа, и обязательно достаются наушники – чтобы слышать, как музыку сменяет гул «Ура, приехали!», «Танюш, аккуратнее, держи руку», «Боря, возьми сумки».

Есть какая-то магия в людях, возвращающихся домой. Они суетятся – и, как я, заранее встают к дверям вагона. Как будто могут случайно проехать станцию. Они достают сумки с верхней полки за двадцать минут до остановки, хотя всё это вместе – дело одной минуты. Это всегда напоминало мне предпраздничную суету. Как когда до Нового года ещё месяц, а на отдельной полке уже горошек и кукуруза для продуктового набора «Не трогай, это на новый год». Ожидание праздника – которое приятнее праздника.
Откроются двери, засуетятся люди. На перроне – встречающие, с улыбками, цветами – и без. У вокзала таксисты. Ждут жирных заказов по деревням, по городу берут едва ли. И там, за ними прямо – шапка белая торчит. Мама в том году связала сама – и страшно ей гордится.
Поедем вместе в магазин продуктовый: «А это будешь?», «А это взять тебе?». «Давай сырков тульских возьмём – они вкусные». Кажется, у всех родителей мира есть убеждение, что вдали от них ты ешь исключительно роллтон и бутерброды с колбасой, зимой ходишь в осенней куртке и, конечно, без шапки. Надеюсь, мама не прочтёт это – и не узнает, что это на самом деле так.

И ходите вы между полок магазинных, и эта маленькая женщина, для которой «ты всегда ребёнок» предлагает тебе то томатов в собственном соку взять, то «конфеты вот эти, твои любимые – с ириской». И у тебя есть всего несколько минут – по пути между входом и кассой, чтобы детство уселось поудобнее – и соглашалось на ириски, томаты и тульские сырки.

Ещё два дня у тебя есть на детство. Оно будет чистить снег лопатой и играть в снежки, оно найдёт на балконе старый железный конструктор и добрых два часа будет его ковырять. Оно пойдёт к бабушке, а та накормит его пирожками с капустой. Потом ещё час нужно сидеть, ждать, пока хоть немножечко уляжется. Есть у бабушек сверхспособность – убеждать тебя, что ты ещё голоден: «Что там есть-то? Давай-ка ещё один. Ишь, будет он мне голодать».

Детство будет кататься с горки на линолеуме, гладить уличных собак и кошек, покупать хлеб в магазине, где продавцу надо говорить «Мне полбуханки чёрного и не батон», а не «Да» на вопрос о пакете. И до дома детство донесёт всего половину батона.

Детство станет страшно капризничать и топать ногами, когда высветится на экране твоего смартфона: «Поезд МЦЕНСК -МОСКВА, через 2 ч.». И отчитает тебя, как мальчишку: «Вот ты меня сейчас опять с собою не возьмёшь. Я тебя тут подожду – возвращайся скорее!».

И ждёт – ровно до следующего трясущегося поезда за десять минут до остановки на мценском ж/д вокзале.

Иногда, правда, навещает. Говорит: «Слушай, а не пошипеть ли нам на кошку?». Или «А что будет, если ты сейчас съешь четыре сухих роллтона и запьёшь горячим чаем?».

И снова за десять минут до остановки поезда на станции «Мценск» натянешь куртку и станешь у дверей вагона. Сидел бы да сидел – ан нет. Стоишь в ожидании знакомых огней вокзала. Трясётся поезд, трясётся душа, и обязательно достаются наушники – чтобы слышать, как музыку сменяет гул «Ура, приехали!», «Танюш, аккуратнее, держи руку», «Боря, возьми сумки».

И кто-то в толпе рукою машет. Детство!

«Э, – кричит, – ты б ещё через месяц приехал! Тут без тебя такие лужи стали, уже в резиновых сапогах по ним шлёпать можно! Баба пирогов с капустой купила!»

И там, за ними прямо – шапка белая торчит. Мама в том году связала сама – и страшно ей гордится.

Фото: Дмитрий Марков

​​За прошлую неделю я получил от вас вот столько переводов и добрых слов с ними:

Яна, 750 руб., «Спасибо!»
Дмитрий, 500 руб, «Из Щекино)»
Надежда, 150 руб., «Лёгенький подогрев Лере на «Фрутелку»
Артём, 500 руб., «На поддержку проекта»
Жанна, 333 руб., «На мёд и малиновое варенье. Жанна»
Ольга, 300 руб., «На мёд для профилактики»
Сергей, 300 руб., «Спасибо за добрые и лирические рассказы, за настроение»
Неизвестный, 200 руб., «Добра тебе, Артура! Спасиб, умеешь тронуть струны…»
Неизвестный, 200 руб.
Неизвестный, 1000 руб.

Спасибо вам огромное!

Мёд – куплен! И, оказывается, он не такой противный, как в детстве казалось)