"Не будешь ли ты так добр подумать над вопросом: что бы делало твоё добро, если бы не существовало зла, и как выглядела бы земля, если бы с неё исчезли тени?"
Над Димкой Пущиным вся детвора смеялась.
Хотя какой он Димка - непонятно.
Ему было около тридцати, и для нас, сопляков, ему положено быть "дядьДимой", но он был Димкой.
Димка, как говорили, "того".
Димка не разговаривал, а что-то бессвязно мычал всё время.
Постоянно рылся в помойках - и доставал оттуда игрушки. С игрушками этими он ходил по двору в синих штанах с лампасами.
Если Димку дразнили - он понимал, обижался и ругался - опять несвязно, но громко - и махал кулаком.
Кто-то говорил, что Димка - болеет, и болезнь у него такая, что он взрослый и высокий, а как будто ребёнок маленький.
И пока ты ребёнок - оно ж тебе всё непонятно.
Не существует для тебя ни диагнозов, ни горя - а есть только такие, как ты, и непохожие.
И если кто-то на тебя не похож, ему тут же нужно подобрать прозвище и дразнить всяко.
Димку называли "Дурачком".
Просто и логично. Не понимает ничего - дурачок, значит.
Мама звала высокого, рослого Димку из окна: "Дима, кушать". Как всех детей.
Димка собирал грязные игрушки с асфальта - одну за другой - и шёл домой.
Игрушки всегда с собой забирал - сокровища.
Сгребёт аккуратненько, соберёт двумя руками - и понесёт до дома бережно.
Иногда у Димки их отнять пытались: "Дим, а Дим! Дай поиграть! Такие у тебя игрушки хорошие! Ха-ха! У меня-то таких нету".
Димка плакал, поднимал кулак и кричал.
И если кто Димку не дразнил - значит, тоже странный, и значит, дразнили уже и его. Поэтому дразнили все.
Только Анька не дразнила.
Наверное, потому что была взрослой - настоящей тётей, лет 14.
Нашли малыши котёнка как-то - запихнули в коробку и пошли по квартирам: "А вам котёночек не нужен?". Помнится, всегда удавалось пристраивать.
Анька и забрала.
Вышла вечером во двор с котёнком этим - и к Димке прямой наводкой. Тот как раз пупсом каким-то с грязными волосами играл - катал на пластмассовой полицейской машине.
"Дим, это вот Колька, котик. Будешь с котиком играть?"
Димка-дурачок заулыбался беззубым ртом.
"Смотри, вот так его гладить надо. Вот, в эту сторону. Попробуй".
И так что ни день, выносила котёнка Димке.
А как оставит, малышня к нему:
- Э Димка, ты дурак! И кот у тебя блохастый!
- Фуу!
- Димка дурак, курит табак, спички ворует, девок целует!
- Ха! Ха!
- Дим, а Дим? А сколько два плюс два будет?
- А дай кота!
Димка молчал и крепко держал кота - ребята становились в круг. Димка не моргал, накрывал котёнка курткой, пытался отступить - а куда в круге отступишь.
Смотрел бегло то на одного, то на другого из толпы - как будто пытался пытался понять, чего ждать.
- А мы щас твоего котёнка обратно на помойку снесём!
Димка собрал левой рукой лежащие на траве игрушки: пупсов с остриженными волосами, машинку без двери, поломанную пластмассовую удочку.
Собрал одной рукой - и выдвинул вперёд, к толпе.
Возьмите, мол.
Валька Семёнов из третьего подъезда был из тех, кто первым крикнет "Бей его, пацаны!". И, повинуясь его неведомой силе, даже светлый да добрый какой малыш ринется с кулаками хоть на чёрта лысого, лишь бы не мыслили о нм, что трусоват.
- Пацаны, разойдись!
Лемешев, готов?
Пли!
Лемешев, девяти лет с оттопыренными ушами и веснушками, замахнулся ногой над футбольным мячом.
Бах!
Мяч со звоном улетел в Димкину сторону - прямо в свёрток из куртки, каким Димка-дурачок накрыл котёнка.
- Идиоты! Твари! Черти!
Анька выскочила из подъезда в домашних тапках. Ребята бросились врассыпную.
Димка открыл рот.
Открывал и закрывал, как рыба, беззвучно.
Димка зачем-то поднял руки вверх.
Анька гладила Димку по голове:
- Живой! Живой Колька! Я так перепугалась страшно!
Димка молчал, открывал и закрывал рот.
Опустил руки - и отодвинул от себя все игрушки. Все-все игрушки.
Так и оставил, домой пошёл.
- Нормально ты его, Лемешев!
- Пацаны, кто за яблоками до дач? Я за великом!
- Смотри, смотри, игрушки свои побросал!
- Ха-ха! Дурачок!
