Знакомьтесь, Люксембургский трамвай. Его открывал Великий герцог Люксембургский во вторые выходные декабря, потому что именно тогда вводятся новые расписания по всей Европе. Герцог подстраивается под расписание, а не наоборот.

А зачем организовывать безопасное движение? Зачем делать выделенки для велосипедистов, если есть спрос? Зачем это всё, если можно просто запретить?

Дети, которые не виноваты в том, что живут в небезопасном городе, отвечают за ошибки взрослых своим удобством и даже жизнями.

​​Если живёте где-то тут, то не зовите меня в гости, я не смогу разобраться, как до вас добраться. Простите. Слишком сложно

Что такое Burning Man? Фестиваль? Масштабное фантастическое мероприятие? Другая планета? Другая реальность?

Как каждый год в пустыне Невады участники и организаторы строят настоящий другой мир, полный невероятных цветов, событий, персонажей, новых друзей и впечатлений?

А главное средство передвижения на территории временного города — велосипед. Как и должно быть везде)

​​Чем больше зелени в городе — тем дольше живут его жители

Наконец-то появилось полноценное исследование полезности озеленения городов. Мы слышали о том, что городские зелёные насаждения очень положительно влияют на человека, который живёт рядом с ними. Вот детально:

- люди меньше стрессуют, из-за этого их психическое здоровье улучшается
- люди меньше болеют сердечно-сосудистыми заболеваниями
- ниже вероятность преждевременной смерти: живя рядом с парком, вероятность того, что вы умрёте в расцвете лет — очень низкая
- смягчаются последствия изменения климата: люди не так остро чувствуют глобальное потепление
- повышается социальное здоровье: зелёные насаждения толкают людей к новым знакомствам и физической активности

Тоталитарная эстетика

Архитектура — это портал. Она может прекрасно рассказать о том, как к человеку относились в тот или иной период времени.

Архитектура главных тоталитарных режимов — нацизма, социализма, фашизма, маоизма, отличается излишними монументализмом и гигантоманией. Главная её цель — раздавить и унизить человека, показать ему, что он здесь один и он — сплошное ничтожество. И только «вместе мы можем построить великое будущее».

В статье — соревнование архитектур трёх главных тоталитарных режимов прошлого века в шести дисциплинах: небоскрёб, трибуна, проспект, стадион, выставочный павильон и город. Кто тоталитарнее: Германия, СССР или Италия?

Иногда можно не сносить, а приспособить

Проект интересен как способом использования исторического здания под современные нужды, так и в области гаражестроения.

Об использовании бывших газгольдеров под автомобильные стоянки заговорили ещё в 20-е годы прошлого века в Берлине. Тогда было разработано несколько проектов, предусматривающих организацию внешнего въездного/выездного пандуса.

Этот петербургский проект был разработан ещё в 2014 году, но окончательно реализован лишь на днях. В кирпичный газгольдер 19-го века был встроен 6-этажный паркинг, конструкция которого была деликатно внедрена во внутреннее пространство без использования исторических стен.

В итоге, жители окрестных домов получили полноценную стоянку на 89 автомобилей и сохраненное историческое здание промышленной архитектуры.

https://clck.ru/KDwzt

Как метро в Нью-Йорке готовится к изменениям климата

Одна из станций метро Бруклина была полностью перекрыта из-за затопления. Оказалось, что затопление было плановым — управление города испытывало устройство для защиты метро от супербурь, которые город ожидает в самом ближайшем будущем.  

Когда будет реальный потоп — «гибкие ворота» закроют вход на станцию и смогут выдерживать 4-метровый слой воды.

Пока жители не совсем понимали, что происходит, ведь метро затоплено, а всё вокруг было очень спокойно, управление отшучивалось: «‎we're pivoting to submarines»‎.

В Берлине представили новый экологически безопасный трамвай с паровым приводом в контексте защиты климата. Пантограф — подделка!

How dare you!

Очень интересное решение для оформления паркинга. Фасад как будто бы дышит или движется.

История саратовского трамвайного вокзала: от скандала и конструктивистского проекта до полной потери внешнего вида и магазина продуктов внутри.

Обзор нового района Москвы — Бунинские луга. Спросил у жителей, как им там живётся, говорят, что без машины не выжить, сложно идентифицировать свой дом, но в целом норм, жить можно.

https://youtu.be/0w9HLiWfMOQ

Мне район показался красивым, но типичным советским спальником.

О противоречиях в наших отношениях с городом: как мы хотим город 19-го века, но денег и возможностей на многоэтажную несоразмерную человеку застройку.

Как хотим жить в центре Москвы, но когда говорят про уплотнение там — мы против.

Как хотим здоровых отношений с окружающей средой, но в то же время нам нужен тотальный комфорт и чистота.

На такую площадку хочется привести поиграть не только своего ребёнка, но и друзей.

Главная особенность проектов подобных крутых детских пространств в том, что в них предусмотрено множество сценариев: есть место для фантазии. Ребёнок много придумывает, и это хороший толчок к развитию.

Правда стоит такое удовольствие очень дорого.

Материал про неумение больших брендов общаться со своими пользователями. Про невосприятие юмора в свою сторону и неумение экономить средства на разработке, мониторинге информационного поля и опросов.

Это правда — если бы Петербург сделал опрос по поводу своего будущего логотипа в соцсетях — собрать обратную реакцию и что-то переделать можно было бы в рамках одного дня.

Наши города не умеют общаться со своими жителями. Бюрократический язык, который понимает лишь сама система, совершенно непонятен всем вокруг. Я каждый день нахожусь в потоке вопросов из разряда «Я хочу что-то сделать или предложить, куда идти, что делать», «Меня никто не слушает, договориться невозможно, что делать».

Люди просят сделать город что-то, а получают в ответ «Сори, но нет», это вызывает только гнев и негодование. Хотя город мог бы брать полезное из разговора и не делать всё и сразу, а потом нелепо оправдываться и всё менять. То, что никто ничего не может объяснить, только отрывает город от его жителя.

Только твиттер Мосгортранса молодец, который говорит с читателями на одном языке.