
Он пишет, что «вотчинная ментальность составляет устойчивую архетипическую основу национальной авторитарности, присущей большинству русских правителей и сводившейся к нежеланию дать «земле» - вотчине - право существовать отдельно от её владельца - правителя - и его государства».
«В вотчинном государстве нет ни официальных ограничений политической власти, ни законоправия, ни личных свобод. Непостоянство при исполнении договорных обязательств вошло в традицию и сформировало обычай в России. Сложение крестного целования считалось делом самым обыкновенным, оно включалось даже в договоры, если новое обязательство должно было разрушить старое».
Взаимную верность договору обеспечивали мотивы личного характера -аффективного, а то и сугубо материального свойства. Это побуждает искать объяснение произвольному выполнению договорных обязательств в специфике российской цивилизации, формировавшейся под влиянием православия, которое не почитает особо ни морального, ни юридического формализма.
Что интересно, русская философская школа оправдывало отсутствие юридического начала в России. Так, противопоставляя договорные отношения юридическим, Н.Бердяев считал, что в них «не должно быть ничего формального, юридического, не нужны никакие правовые гарантии».
Похожую точку зрения выражает В.Вейдле, который обращает внимание на то, что «логика прав находится в полном противоречии с рассудком, а также совестью русского человека».
Но отсутствие обязательств у правителя в отношении элит и тем более простого народа в критические моменты истории, особенно при ослаблении автократа, играли зловещую роль.
«Неосознанные структуры вотчинного правосознания отчётливо проявлялись тогда, когда условием правления сделалось поведение, противоречащее тому, что можно назвать народным интересом. В этих обстоятельствах начал действовать процесс естественного отбора, при котором выживали самые беспринципные и безжалостные, прочие же шли ко дну. Коллаборационизм сделался вершиной политической добродетели».
Элиты и народ легко отказывались от прежнего правителя, потому что в системе вотчинного права у них тоже нет никаких обязательств перед ним. Так было с Николаем II, со Сталиным и его наследием, с советской эпохой в целом.