
«Технократический авторитаризм в современной России имеет несколько особенностей, которые отличают его от других авторитарных режимов вне посткоммунистического мира, и даже от некоторых внутри него. Первое - в процессе рекрутирования, даже при поступлении на государственную службу, невнимание к личным достижениям претендентов. Большинство решений о найме принимаются на основе личных и семейных связей, а не индивидуальных заслуг. Заслуги, как и уровень таланта, не поддерживаются в России в процессе отбора и продвижения в государственную элиту. Поэтому в российском случае элиты не являются традиционными мандаринами, скорее - это государственные служащие при сочетании специализации, кумовства и дирижизма. В отличие от других технократических авторитарных режимов, в России, таким образом, не хватает многих элементов «встроенной автономии, которые присутствовали у многочисленных авторитарных режимов в Латинской Америке и Восточной Азии и которые обеспечивали прорывы в экономическом развитии.
Второе - элитная фрагментация, являющаяся отличительной чертой технократичного авторитаризма в России, имеет многочисленные источники. Первый — это специализированные карьерные пути, которые способствуют децентрализованным, а не глобальным подходам к политическим проблемам. Логика принадлежности к ведомствам является наследием советского порядка. Мало сделано, чтобы уменьшить эту фрагментацию; некоторые министерства, например, продолжают поддерживать свои собственные [профильные] академические институты. Таким образом, Россия испытывает недостаток в собственном эквиваленте Оксбриджу или Токийскому университету, которые могли бы обеспечить общую связь и общий набор ценностей в полуавторитарном государстве».
(ИС РАН, «Социальная мобильность в усложняющемся обществе: объективные и субъективные аспекты»)