thingsiread
Еще говорят, что хорошая https://tramplin.pro/
Size: a a a
2019 August 31
Я случайно попал на вечер поэзии в баре Поэт на Арме, а тут у одного чтеца своих стихов есть инстик!
https://www.instagram.com/p/BykyHtvnFrh/?igshid=13dxtmus2539n
https://www.instagram.com/p/BykyHtvnFrh/?igshid=13dxtmus2539n
2019 September 01
А, ну собственно. У кого-то есть знакомые долинные рекрутеры, которые занимаются людьми без work authorization?
2019 September 02
Зашёл, называется, в ночной хорнет.
Стартап, который изучает ваш кейс и за вас ведет переговоры с эйчаром о повышении зарплаты в оффере. В случае успеха берет 10% от разницы.
2019 September 03
Весь Заяц ПЦ - тут: linorgoralik.com/pts/
2019 September 04
Обычный (и не слишком рабочий) способ борьбы с прокрастинацией — это волевое напряжение, попытка заставить себя перестать заниматься ерундой и засесть, наконец, за дела. Не самым рабочим этот способ становится, как мне кажется, по двум причинам: он не учитывает саму природу прокрастинации, а также то, как работает человеческая мотивация.
За тем, что называют ленью, обычно стоит некий мотивационный конфликт: либо по каким-то причинам мотивация недостаточно сильна, либо она сильна настолько, что нарушает возможность действовать (этот эффект получил название закона Йеркса-Додсона), либо существует конкурирующая потребность, которую не получается удовлетворить. Может быть, на самом деле вы недовольны своей работой, не чувствуете, что делаете что-то важное, но боитесь себе в этом признаться. А может быть, работа — это единственная основа вашей идентичности, и вы испытываете панический страх ошибиться и разрушить собственное представление о себе как об эффективном специалисте. Или же вы заставляете себя делать то, что на самом деле нужно не вам, а кому-то другому, и прокрастинация становится неосознанным способом саботажа. Получается, что условное залипание в ютюб вместо работы может иметь совершенно разные причины, и механическое самопринуждение без осознания этих причин особого эффекта иметь не будет.
Но прокрастинация тесно связана не только с желанием или нежеланием работать, но и с потребностью в отдыхе. Обычно это сумеречное состояние возникает, когда делать дела не получается, а отдохнуть себе человек не разрешает, в итоге он зависает между двумя полюсами, проваливаясь в чёрную дыру прокрастинации. Вопрос «имею ли я право на отдых» часто открывает путь к глубинным установкам и представлениям о себе. У некоторых людей ощущение своей ценности настолько тесно переплетается с деятельностью, что любая передышка рождает ощущение собственной бесполезности и никчёмности. Часто вклад в сложные отношения с отдыхом вносят родители, демонстрируя принятие и одобрение только в ответ на сделанные уроки и подметённый пол. Бывает и так, что маниакальная потребность постоянно быть в движении является симптомом сильного страха смерти — стремясь к успеху, работая не покладая рук, постоянно проецируя себя в будущее, человек пытается убежать от идеи собственной конечности.
Не позволяя себе полноценно и качественно отдохнуть в те моменты, когда силы заканчиваются, вы рискуете дать зелёный свет прокрастинации, а пытаясь бороться с ней путём ещё более напряжённой деятельности — попасть в замкнутый круг. Умение признавать ограниченность собственных сил и возможностей часто недооценивается и клеймится, опять же, ленью, но мне оно кажется очень ценным. Так что иногда лучший способ хорошо поработать — это хорошо отдохнуть.
За тем, что называют ленью, обычно стоит некий мотивационный конфликт: либо по каким-то причинам мотивация недостаточно сильна, либо она сильна настолько, что нарушает возможность действовать (этот эффект получил название закона Йеркса-Додсона), либо существует конкурирующая потребность, которую не получается удовлетворить. Может быть, на самом деле вы недовольны своей работой, не чувствуете, что делаете что-то важное, но боитесь себе в этом признаться. А может быть, работа — это единственная основа вашей идентичности, и вы испытываете панический страх ошибиться и разрушить собственное представление о себе как об эффективном специалисте. Или же вы заставляете себя делать то, что на самом деле нужно не вам, а кому-то другому, и прокрастинация становится неосознанным способом саботажа. Получается, что условное залипание в ютюб вместо работы может иметь совершенно разные причины, и механическое самопринуждение без осознания этих причин особого эффекта иметь не будет.
Но прокрастинация тесно связана не только с желанием или нежеланием работать, но и с потребностью в отдыхе. Обычно это сумеречное состояние возникает, когда делать дела не получается, а отдохнуть себе человек не разрешает, в итоге он зависает между двумя полюсами, проваливаясь в чёрную дыру прокрастинации. Вопрос «имею ли я право на отдых» часто открывает путь к глубинным установкам и представлениям о себе. У некоторых людей ощущение своей ценности настолько тесно переплетается с деятельностью, что любая передышка рождает ощущение собственной бесполезности и никчёмности. Часто вклад в сложные отношения с отдыхом вносят родители, демонстрируя принятие и одобрение только в ответ на сделанные уроки и подметённый пол. Бывает и так, что маниакальная потребность постоянно быть в движении является симптомом сильного страха смерти — стремясь к успеху, работая не покладая рук, постоянно проецируя себя в будущее, человек пытается убежать от идеи собственной конечности.
Не позволяя себе полноценно и качественно отдохнуть в те моменты, когда силы заканчиваются, вы рискуете дать зелёный свет прокрастинации, а пытаясь бороться с ней путём ещё более напряжённой деятельности — попасть в замкнутый круг. Умение признавать ограниченность собственных сил и возможностей часто недооценивается и клеймится, опять же, ленью, но мне оно кажется очень ценным. Так что иногда лучший способ хорошо поработать — это хорошо отдохнуть.
Последние две недели я искал директора по маркетингу в одну компанию и в очередной раз убедился, что найм — это лютая смесь из статистики, любопытства и искусства
Дело в том, что в найме knowledge workers появилась реальная проблема: все вокруг научились правильному бизнесовому дискурсу и теперь говорят умные вещи и пишут пиздатые резюме. Прямо как в duck-test: если что-то выглядит как утка и крякает как утка, вероятно, это и есть утка.
Ты смотришь в резюме и видишь правильные темы вроде "data-informed, а не data-driven" и "экспериментировать каждый день", потом задаешь вопросы и слышишь крутое "не тратить бабки без проверки гипотез на вторичных данных" или "растил ARPU на 30% mom" и уже думаешь, мол, заебись, это тот кто мне нужен. Но потом природное любопытство побеждает, ты начинаешь спрашивать и пиздец — оказывается, кандидат не понимает, когда применять качественные исследования, а когда количественные, почему не надо оптимизироваться под стоимость лида и почему большинству бизнесов лучше даже не начинать заниматься контент-маркетингом. Короче, он знает инструменты, но понятия не имеет, как и когда их применять
Это происходит потому что маркетинговая индустрия накопила кучу знаний и активно делится ими — любую инфу любого уровня задротства можно найти в открытых источниках, погуглив на английском или воспроизводя воронки финансово успешных конкурентов. Такая ситуация позволяет людям, которым впадлу думать, просто впитывать все подряд и транслировать в рандомном порядке, пользуясь тем, что никто вокруг нихуя не понимает. В итоге в куче нормальных компаний на позиции маркетингового менеджера сидит нечто, которое ебет всем мозги ребрендингами, исследованиями и а/б-тестами, потому что ему лень задуматься, что если у твоей компании нет трубы из трафика, а/б-тест — это почти всегда бесполезный слив ресурсов, который нужен только чтобы не брать на себя ответственность. Как результат, деньги и время компании тратятся на беспонтовые эксперименты, бизнесы не растут, а русь не встает с колен потому что компаниям не с чего платить налоги
Я нашел для себя несколько правил, которые помогают победить это зло:
1. Менеджер — knowledge worker, он получает деньги за интеллектуальный труд и умение делать выбор. Нужно спрашивать его про паттерны принятия решений, а не инструменты: нормальный чувак за неделю освоит необходимый для решения любой задачи инструмент, хреновый — не научится принимать решения даже за год и будет заниматься всем подряд, сжигая ваши деньги и замедляя рост. Более того, если вы не маркетолог, вы просто не сможете оценить инструменты — у них у всех звучные красивые названия и куча подводных камней под капотом
2. Определять, чего бизнес хочет от менеджера. Если у компании нет критериев увольнения для нового сотрудника через месяц, два и три, это скорее всего значит, что всем в компании лень нормально задуматься над наймом, иначе почему бы они не стали измеримо объяснять коллеге и себе самим, какого результата хотят 🙂 Вот пример документа, который я писал про найм человека на свою позицию, когда уходил из экспонии. Он написан по книжке "Who?" и без коммерческой инфы, основная соль — в комментариях к профессиональным качествам, которые помогут вам пинговать кандидатов на зашквары http://bit.ly/2k2p3GQ
3. Собирать широкую воронку кандидатов. Мне кажется, если человек по важной позиции отсматривает меньше 100 кандидатов, он почти наверняка пидор. Чтобы все 100 были красавчиками, можно писать вкусные тексты и заливать их трафлом, потому что нормальные пацаны и девчонки почти никогда не сидят на hh и не ищут работу — они раскиданы по интернетам в самых неожиданных местах и вливают в себя профессиональную инфу. По своей последней вакансии я отсмотрел 150 маркетинговых директоров. Среди них только трое подходящих, но все три — охуенные. Один уже выходит на позицию, но еще двое готовы прийти в правильную компанию и затащить. Если у вас есть знакомая правильная компания, которой нужен СМО — напишите в личку, свяжу вас
Дело в том, что в найме knowledge workers появилась реальная проблема: все вокруг научились правильному бизнесовому дискурсу и теперь говорят умные вещи и пишут пиздатые резюме. Прямо как в duck-test: если что-то выглядит как утка и крякает как утка, вероятно, это и есть утка.
Ты смотришь в резюме и видишь правильные темы вроде "data-informed, а не data-driven" и "экспериментировать каждый день", потом задаешь вопросы и слышишь крутое "не тратить бабки без проверки гипотез на вторичных данных" или "растил ARPU на 30% mom" и уже думаешь, мол, заебись, это тот кто мне нужен. Но потом природное любопытство побеждает, ты начинаешь спрашивать и пиздец — оказывается, кандидат не понимает, когда применять качественные исследования, а когда количественные, почему не надо оптимизироваться под стоимость лида и почему большинству бизнесов лучше даже не начинать заниматься контент-маркетингом. Короче, он знает инструменты, но понятия не имеет, как и когда их применять
Это происходит потому что маркетинговая индустрия накопила кучу знаний и активно делится ими — любую инфу любого уровня задротства можно найти в открытых источниках, погуглив на английском или воспроизводя воронки финансово успешных конкурентов. Такая ситуация позволяет людям, которым впадлу думать, просто впитывать все подряд и транслировать в рандомном порядке, пользуясь тем, что никто вокруг нихуя не понимает. В итоге в куче нормальных компаний на позиции маркетингового менеджера сидит нечто, которое ебет всем мозги ребрендингами, исследованиями и а/б-тестами, потому что ему лень задуматься, что если у твоей компании нет трубы из трафика, а/б-тест — это почти всегда бесполезный слив ресурсов, который нужен только чтобы не брать на себя ответственность. Как результат, деньги и время компании тратятся на беспонтовые эксперименты, бизнесы не растут, а русь не встает с колен потому что компаниям не с чего платить налоги
Я нашел для себя несколько правил, которые помогают победить это зло:
1. Менеджер — knowledge worker, он получает деньги за интеллектуальный труд и умение делать выбор. Нужно спрашивать его про паттерны принятия решений, а не инструменты: нормальный чувак за неделю освоит необходимый для решения любой задачи инструмент, хреновый — не научится принимать решения даже за год и будет заниматься всем подряд, сжигая ваши деньги и замедляя рост. Более того, если вы не маркетолог, вы просто не сможете оценить инструменты — у них у всех звучные красивые названия и куча подводных камней под капотом
2. Определять, чего бизнес хочет от менеджера. Если у компании нет критериев увольнения для нового сотрудника через месяц, два и три, это скорее всего значит, что всем в компании лень нормально задуматься над наймом, иначе почему бы они не стали измеримо объяснять коллеге и себе самим, какого результата хотят 🙂 Вот пример документа, который я писал про найм человека на свою позицию, когда уходил из экспонии. Он написан по книжке "Who?" и без коммерческой инфы, основная соль — в комментариях к профессиональным качествам, которые помогут вам пинговать кандидатов на зашквары http://bit.ly/2k2p3GQ
3. Собирать широкую воронку кандидатов. Мне кажется, если человек по важной позиции отсматривает меньше 100 кандидатов, он почти наверняка пидор. Чтобы все 100 были красавчиками, можно писать вкусные тексты и заливать их трафлом, потому что нормальные пацаны и девчонки почти никогда не сидят на hh и не ищут работу — они раскиданы по интернетам в самых неожиданных местах и вливают в себя профессиональную инфу. По своей последней вакансии я отсмотрел 150 маркетинговых директоров. Среди них только трое подходящих, но все три — охуенные. Один уже выходит на позицию, но еще двое готовы прийти в правильную компанию и затащить. Если у вас есть знакомая правильная компания, которой нужен СМО — напишите в личку, свяжу вас
2019 September 05
Я не фанат фотоискусства, но вот эта фотка понравилась.
Минутка нежных объятий между двумя людьми разного пола рискует быть проинтерпретированной крайне прямолинейно. Провинциальный программист Сергей тридцати лет одним взглядом диагностирует у нас отношения на ранней стадии. Сергей не доверяет девушкам-веганам и осторожно интересуется вопросами политического строя.
— А как вы думаете, государство должно вмешиваться в экономику?
Я, наконец отдыхающая от четырех лет экономического бакалавриата, выбираю не ввязываться в цитирование American Economics Review.
Виталик, давно уже реализующий свое право на отдых, никак не может замазать тоску по месту, где его нет:
— Должно быть как в Америке. И — желательно в Америке.
Сергей неудовлетворен, но молчит. Сергею нравятся его работа и его страна.
Вечер подходит к концу, закатное солнце горит над Доном, и Сергей закольцовывает наш разговор:
— Ну вы же сказали, что должно быть как в Америке!
В основе моей идентичности лежит внимание в деталям, я поправляю документальную неточность:
— Это Виталик сказал, что должно быть как в Америке, а я ничего не ответила вовсе.
— Но ведь вы же пара! Я решил, что он ответил за вас двоих.
Совместный просмотр квартиры двумя людьми разного пола рискует быть проинтерпретированным крайне прямолинейно. Житель очаровательного дома в Замоскворечье одним взглядом диагностирует у нас особо тяжкие отношения, от двух до шести лет лишения свободы. Он советует заклеивать окна на зиму, беспокоится за одинокого пожилого соседа с громким радиоприемником и раскрывает неочевидные карты жилплощади.
— У этой квартиры очень хорошая карма — все жильцы съезжают, заведя семью. Первая пара родила ребенка, и коляска не помещалась в лифт; второй парень нашел девушку и переехал к ней, и теперь мы с девушкой решили пожениться и купили свое жилье.
Как же здорово, как славно. Правда, в лучших традициях современного маркетинга контент оказался таргетированным — перед началом пассажа про радость построения ячеек общества Житель мимолетно бросил в мою сторону:
— Тебе это наверняка интереснее будет.
Девушка молчит, потому что за нее высказывается мужчина. Все аспекты серьезного партнерства интереснее девушке.
Помню, как, гуляя по Сан-Франциско, вскрыла для себя секрет американских свобод. Большое видится на расстоянии, и в кинематографичной съемке с дрона город — бессердечная груда камней и метала. Однако на высоте человеческих глаз в игру вступают деревья, достаточно высокие, чтобы прикрыть кронами взгляд от каменных мутантов. Листья гладят стекляшки и примиряют первозданное с рукотворным. Американцы частичкой своих душ возвращаются в Эдем, освобождаясь. Листья условного москоу сити до своих стекляшек не дотягиваются.
Когда-нибудь все жители Земли выучат, что отношения людей — не то же самое, что слияние в вязкий всюду плотный комок одинаковых мнений, одинаковых позиций, не сшивание голосовых связок в один голос. А пока на Каннские фестики ездит совершенно непереводимая с русского языка Нелюбовь.
Когда-нибудь все жители Земли увидят в их основе интерес в первую очередь взаимный и симметричный. А пока на показах молодого российского документального кино одна за одной крутятся короткометражки про недолюбленных хмурых подростков.
Когда-нибудь московские деревья вырастут в исполинов и будут гладить свои стекляшки. Никогда-нибудь.
— А как вы думаете, государство должно вмешиваться в экономику?
Я, наконец отдыхающая от четырех лет экономического бакалавриата, выбираю не ввязываться в цитирование American Economics Review.
Виталик, давно уже реализующий свое право на отдых, никак не может замазать тоску по месту, где его нет:
— Должно быть как в Америке. И — желательно в Америке.
Сергей неудовлетворен, но молчит. Сергею нравятся его работа и его страна.
Вечер подходит к концу, закатное солнце горит над Доном, и Сергей закольцовывает наш разговор:
— Ну вы же сказали, что должно быть как в Америке!
В основе моей идентичности лежит внимание в деталям, я поправляю документальную неточность:
— Это Виталик сказал, что должно быть как в Америке, а я ничего не ответила вовсе.
— Но ведь вы же пара! Я решил, что он ответил за вас двоих.
Совместный просмотр квартиры двумя людьми разного пола рискует быть проинтерпретированным крайне прямолинейно. Житель очаровательного дома в Замоскворечье одним взглядом диагностирует у нас особо тяжкие отношения, от двух до шести лет лишения свободы. Он советует заклеивать окна на зиму, беспокоится за одинокого пожилого соседа с громким радиоприемником и раскрывает неочевидные карты жилплощади.
— У этой квартиры очень хорошая карма — все жильцы съезжают, заведя семью. Первая пара родила ребенка, и коляска не помещалась в лифт; второй парень нашел девушку и переехал к ней, и теперь мы с девушкой решили пожениться и купили свое жилье.
Как же здорово, как славно. Правда, в лучших традициях современного маркетинга контент оказался таргетированным — перед началом пассажа про радость построения ячеек общества Житель мимолетно бросил в мою сторону:
— Тебе это наверняка интереснее будет.
Девушка молчит, потому что за нее высказывается мужчина. Все аспекты серьезного партнерства интереснее девушке.
Помню, как, гуляя по Сан-Франциско, вскрыла для себя секрет американских свобод. Большое видится на расстоянии, и в кинематографичной съемке с дрона город — бессердечная груда камней и метала. Однако на высоте человеческих глаз в игру вступают деревья, достаточно высокие, чтобы прикрыть кронами взгляд от каменных мутантов. Листья гладят стекляшки и примиряют первозданное с рукотворным. Американцы частичкой своих душ возвращаются в Эдем, освобождаясь. Листья условного москоу сити до своих стекляшек не дотягиваются.
Когда-нибудь все жители Земли выучат, что отношения людей — не то же самое, что слияние в вязкий всюду плотный комок одинаковых мнений, одинаковых позиций, не сшивание голосовых связок в один голос. А пока на Каннские фестики ездит совершенно непереводимая с русского языка Нелюбовь.
Когда-нибудь все жители Земли увидят в их основе интерес в первую очередь взаимный и симметричный. А пока на показах молодого российского документального кино одна за одной крутятся короткометражки про недолюбленных хмурых подростков.
Когда-нибудь московские деревья вырастут в исполинов и будут гладить свои стекляшки. Никогда-нибудь.
