Правд много, страна одна
На большие экраны вышел «Союз спасения», посвященый одной из болевых точек российской истории – восстанию декабристов.
Пересказывать фильм нет смысла – как не стоит сравнивать его сюжет с реальной историей. Важно то, как это выглядит на экране. Ведь, если разобраться, это практически первое серьезное и взвешенное в современной России массовой культуре изучение событий на Сенатской площади.
Нужно понять, какой миф (а история – это пространство его конструирования) хотят донести до нас создатели. Идеи «Союза спасения» просты и понятны.
У каждого своя правда. Безумцы страшны с любой стороны. Выйти на площадь – часто означает зайти в тупик. Всегда побеждают государственники. Только на основании закона можно что-то построить. Государство должно слушать народ. Но не на площади и не после насилия. Не бывает бескровных революций, а кровь ведет к еще большей крови. История рождается в столицах, а умирает на окраинах. Самое страшное – это братоубийственная гражданская война...
Так о какой площади этот фильм? Сенатской? Болотной? Пушкинской? Два века – практически ничто по меркам исторического времени, а люди по сути своей не изменились.
«Союз спасения» вписывается в общий дискурс национальной идеи, выговариваемой через историю – не прямолинейно как в рассказах о советской эпохе или героике Великой отечественной, но более тонко и деликатно – через эпопеи «длинного девятнадцатого века». Тему эту начал Никита Михалков в «Статском советнике», который с «Союзом спасения» образуют диптих. Это и есть те самые размышления о смысле патриотизма, отношений человека и власти, дилеммы закона и крови, которые находятся вне времени.
История развивается спирально – оттепель сменяется реакцией, а та неизбежно приводит к следующему витку. Для России со времен декабристов это был все более туго затягиваемый заводной механизм – недаром рефреном фильма звучит неумолимый ход часов истории. И с каждой новой эпохой – каждым новым правителем – все сильнее было внутреннее напряжение, которое в итоге кончилось волной терроризма, кровавым воскресением, тремя революциями и губительным смерчем гражданской войны.
О первом акте – «Союз спасения». А о третьем – «Статский советник». Второй эпизод – убийство народовольцами императора Александра II – слишком болезнен для политической системы и очень нескоро мы увидим фильм об этом событии. Дискуссии вокруг пятой серии «Эпидемии» где поставлен вопрос о допустимости вооруженного сопротивления лишь подтверждают этот вывод.
И уж, конечно, нескоро мы сможем спокойно с помощью массовой культуры осмыслить революции – что 1905, что обе 1917 года. Эти темы бездонны как источник идей и сюжетов, но пока что Россия явно не готова к ним. Как нет (духа? смысла?) обсуждать события августа 1991 года, а тем более – 1993-го.
Зато мы готовы говорить о том, что происходило в последние годы. Музыка в фильме однозначно говорит нам: история и настоящее соотносятся как мелодия и аранжировка (или наоборот).
У каждого своя правда – эту установку разделяют многие, но часто забывают об изнанке: значит, каждый в чем-то неправ. В «Союзе спасения» нет однозначно плохих или хороших персонажей – все они люди, а не картонные карикатуры ролевых моделей.
У каждого из них свой момент выбора, свой Рубикон – и всем приходится нести ответственность за принятые решения. Свобода или закон? Его буква или дух? Право силы или сила права? Слушать или слышать?
Безумцы не меняют мир, а разрушают старый и создают новый. От этого пытаются уйти практики и прагматики, предоставляя возможность романтикам и идеалистам сгорать в горниле истории. У каждой стороны остается свое понимание патриотизма – и оттого последствия их столкновений только горше.
И власти, и оппозиции нужно всегда помнить – смысл не в том, чтобы поднять свой флаг и идти на врага, ведь знамени всегда два – черное и белое, а в той идее, которой обе стороны служат. Называется она – Россия.
Так было ли восстание декабристов необходимым, несвоевременным, неадекватным или неизбежным?
Никакого секрета здесь нет…
На большие экраны вышел «Союз спасения», посвященый одной из болевых точек российской истории – восстанию декабристов.
Пересказывать фильм нет смысла – как не стоит сравнивать его сюжет с реальной историей. Важно то, как это выглядит на экране. Ведь, если разобраться, это практически первое серьезное и взвешенное в современной России массовой культуре изучение событий на Сенатской площади.
Нужно понять, какой миф (а история – это пространство его конструирования) хотят донести до нас создатели. Идеи «Союза спасения» просты и понятны.
У каждого своя правда. Безумцы страшны с любой стороны. Выйти на площадь – часто означает зайти в тупик. Всегда побеждают государственники. Только на основании закона можно что-то построить. Государство должно слушать народ. Но не на площади и не после насилия. Не бывает бескровных революций, а кровь ведет к еще большей крови. История рождается в столицах, а умирает на окраинах. Самое страшное – это братоубийственная гражданская война...
Так о какой площади этот фильм? Сенатской? Болотной? Пушкинской? Два века – практически ничто по меркам исторического времени, а люди по сути своей не изменились.
«Союз спасения» вписывается в общий дискурс национальной идеи, выговариваемой через историю – не прямолинейно как в рассказах о советской эпохе или героике Великой отечественной, но более тонко и деликатно – через эпопеи «длинного девятнадцатого века». Тему эту начал Никита Михалков в «Статском советнике», который с «Союзом спасения» образуют диптих. Это и есть те самые размышления о смысле патриотизма, отношений человека и власти, дилеммы закона и крови, которые находятся вне времени.
История развивается спирально – оттепель сменяется реакцией, а та неизбежно приводит к следующему витку. Для России со времен декабристов это был все более туго затягиваемый заводной механизм – недаром рефреном фильма звучит неумолимый ход часов истории. И с каждой новой эпохой – каждым новым правителем – все сильнее было внутреннее напряжение, которое в итоге кончилось волной терроризма, кровавым воскресением, тремя революциями и губительным смерчем гражданской войны.
О первом акте – «Союз спасения». А о третьем – «Статский советник». Второй эпизод – убийство народовольцами императора Александра II – слишком болезнен для политической системы и очень нескоро мы увидим фильм об этом событии. Дискуссии вокруг пятой серии «Эпидемии» где поставлен вопрос о допустимости вооруженного сопротивления лишь подтверждают этот вывод.
И уж, конечно, нескоро мы сможем спокойно с помощью массовой культуры осмыслить революции – что 1905, что обе 1917 года. Эти темы бездонны как источник идей и сюжетов, но пока что Россия явно не готова к ним. Как нет (духа? смысла?) обсуждать события августа 1991 года, а тем более – 1993-го.
Зато мы готовы говорить о том, что происходило в последние годы. Музыка в фильме однозначно говорит нам: история и настоящее соотносятся как мелодия и аранжировка (или наоборот).
У каждого своя правда – эту установку разделяют многие, но часто забывают об изнанке: значит, каждый в чем-то неправ. В «Союзе спасения» нет однозначно плохих или хороших персонажей – все они люди, а не картонные карикатуры ролевых моделей.
У каждого из них свой момент выбора, свой Рубикон – и всем приходится нести ответственность за принятые решения. Свобода или закон? Его буква или дух? Право силы или сила права? Слушать или слышать?
Безумцы не меняют мир, а разрушают старый и создают новый. От этого пытаются уйти практики и прагматики, предоставляя возможность романтикам и идеалистам сгорать в горниле истории. У каждой стороны остается свое понимание патриотизма – и оттого последствия их столкновений только горше.
И власти, и оппозиции нужно всегда помнить – смысл не в том, чтобы поднять свой флаг и идти на врага, ведь знамени всегда два – черное и белое, а в той идее, которой обе стороны служат. Называется она – Россия.
Так было ли восстание декабристов необходимым, несвоевременным, неадекватным или неизбежным?
Никакого секрета здесь нет…
