Умерить международные аппетиты
Именно в этом суть
отказа Минфина выделять дополнительные средства на программы международного сотрудничества, планируемые и реализуемые РАН в 2019 году.
Основа новой программы внешней академической политики – полномочия, которые РАН получила по «президентским поправкам». Её основные черты презентовали на недавнем заседании Президиума.
Основным докладчиком выступал вице-президент РАН Юрий Балега – его ключевые идеи
изучил «Поиск». Академик выделил три основных направления:
1. Организация и проведение международных исследовательских программ и проектов.
2. Мобильность ученых.
3. Развитие и укрепление международных связей: заключение соглашений; работа с иностранными членами РАН.
Среди основных инструментов, опираясь на выступление г-на Балеги, можно выделить следующие:
1. Координация международной деятельности научных институтов и вузов через научно-методическое руководство.
2. Создание центров международного научно-технического сотрудничества.
3. Расширение сети зарубежных представительств РАН.
4. Научные советники при посольствах.
5. Членство РФ в международных организациях.
Именно на всё это Академия запрашивала увеличение финансирования примерно в 80 раз относительно текущих значений до 500 млн, а в сумме РАН просил у Минфина дополнительный 1 млрд. И не получил. На наш взгляд, весьма логично.
Непосредственно по итогам заседания Президиума мы уже проводили
анализ ключевых проблем с международной деятельностью РАН. Обобщим и дополним наблюдения:
1. РАН по «президентским поправкам», конечно, получил право на проведение исследований, однако, научный потенциал весь сконцентрирован в институтах.
2. Реальных полномочий для проведения международных контактов за РАН не стоит – она не обладает внешнеполитической субъектностью. Также у нее нет потенциала гарантировать проведение тех исследований, о которых она может договориться. Максимум чего удается добиться – это внесение более конкретных направлений совместных исследований в рамочные соглашения (и последнее соглашение с АН США это
продемонстрировало).
3. Научно-методическое руководство финансируется по другим статьям, а сама по себе РАН не является распорядителем бюджетных средств.
4. Зарубежные представительства РАН являются весьма спорным проектом, учитывая наличие разветвленной сети представительств Россотрудничества и центров науки и культуры.
5. Слабую реализуемость и низкую эффективность института научных советников мы уже
анализировали.
6. Международные научно-технические центры вызывают
много вопросов – и ни на один из них пока нет ответов.
7. Членство России в международных организациях также постепенно уходит из-под координации РАН. Недавно по распоряжению Правительства РАН
прекратила членство в 12 из них. Сразу оговоримся – сотрудничество продолжится по другим линиям. Тем не менее, налицо ослабление и этого направления работы.
На данный момент можно констатировать, что несмотря на достаточно бурную активность и большое количество заявлений, РАН не имеет серьезно проработанного и обоснованного видения своего международного будущего, реализации научной дипломатии и расширения сотрудничества. Именно поэтому Минфин пока не понимает, на что конкретно пойдут запрашиваемые весьма немалые средства.
По итогам заседания Президиума РАН было решено в трехмесячный срок подготовить проект стратегии международного сотрудничества РАН в сфере научной и научно-технической деятельности. Нет оснований полагать, что все уже не раз отмеченные нами недостатки и недоработки плавно перекочуют в этот документ.
Указанные направления входят в Стратегию НТР в качестве основных в госполитике. Академия наук, по идее, должна быть одним из ключевых участников процесса, но, судя по всему, объем новых полномочий (по крайней мере, по внешнеполитической линии) оказался для РАН неподъемным.