Сербский архетип начала ХХ века: «Человек вечной войны»
Общество Сербии на рубеже веков было столь милитаризовано и патриотично, что ярче всего явило образ героического человека, свойственный культурам «пограничья», формируя своеобразную этику поведения, идеалы героизма и невероятного самопожертвования.
Говоря о состоянии умов в Сербии накануне балканских войн, было бы преуменьшением просто сказать, что «моральный дух народа был как никогда высок». И, действительно, мобилизация армии завершилась «в рекордные сроки и при идеальном порядке», причем на призывные пункты, по словам наблюдателя, «явились все, кто только мог передвигать ноги, – призываемые и непризываемые».
«В течение трех дней, – подводил он итог, – явилось 95 % призывных, через неделю их было 98 %; лишь 2 % оказалось больными, но и из этих многие явились, прося их взять, в надежде поправиться в дороге». Повсюду в стране мобилизация вызвала всеобщее ликование. «Все три призыва мобилизованы, – писал очевидец событий из сербов, – начинается радость и взаимные приветствия; невозможно замыслить, что речь идет об отправке на фронт, где кладутся жизни, а не на сватовство».
«Вы думаете, что слышен был плач матерей, жен, сестер, отправляющих своих близких на возможную смерть, - рассказывает русский наблюдатель, - нет, если какая-нибудь баба и проливала тихо невольные слезы, ее сейчас останавливали, пристыжая: „Как не стыдно плакать – такое святое дело“. Устыженная отвечала: „Я не плачу, что жалею, а плачу от умиления, что с такой радостью идут все освобождать наших братьев; плачу от того, что дождалась это увидеть“».
«Белград был спокоен, – писал русский очевидец. Не слышно не криков, ни песен, ни пьяных разглагольствований. Каждый занят – занят так сильно, что для страха за исход войны, для тревоги за близких, даже если и чувствуются они где-то в глубине души, не остается уже времени. Бояться некогда – некогда и скорбеть… Война так реальна, настолько захватывает все сферы жизни, что из кровавой трагедии она превратилась в громадную общественную работу… Эта простота, эта сосредоточенность и деловая напряженность импонируют больше, чем какие бы то ни было речи, демонстрации и песни».
Югославия в ХХ веке, Очерки политической истории
