Восстановление мировой экономики от последствий эпидемии коронавируса безусловно потребует новаторских подходов от правительств стран мира. В поисках таких новых подходов обоснованно будет обратиться к крупнейшим политэкономическим теоретикам. Одним из них является нобелевский лауреат по экономике Роберт Шиллер.
Его теория «нарративной экономики» — это новаторская попытка применить методы эпидемиологии для объяснения макроэкономических флуктуаций, которые в первую очередь проявляются в поведении фондового рынка. В его работе
«Нарративная экономика» наносится мощный удар по так и не добитой в силу преимущественно политических причин «гипотезе эффективного рынка», согласно которой «биржа дает наилучшую оценку стоимости экономических активов, так как вся существенная информация немедленно и в полной мере отражается на рыночной курсовой стоимости ценных бумаг».
Шиллер, в свою очередь, в рамках парадигмы поведенческой экономики аргументирует, что
цены на бирже изменяются не под воздействием «всей объективной информации», но под воздействием нарративов, которые зачастую основаны не на фактах, а на архаичных особенностях человеческого восприятия событий через упрощенные нарративы и мифы, которые пестрят страхами и склонностью выдавать желаемое за действительное.
По Шиллеру, такие нарративы живут и распространяются по эпидемиологическим моделям. В качестве примера иррационального поведения экономических агентов под воздействием нарратива приводится Великая депрессия. При помощи таких инструментов, как Google Ngram, он выявил, что нарратив о безработице в США начал свое мощное распространение в еще самые благополучные годы, предшествовавшие Великой депрессии. То есть все большое количество инвесторов начинали верить в то, что рынок вот-вот рухнет, так как безработица не может расти в условиях роста цены активов. Таким образом, экономические агенты были заражены информационным вирусом, который сначала распространялся незаметно, а затем дал о себе знать в виде мощной вспышки в Черный понедельник 1929 года.
В контексте современной ситуации логично предположить, что информационный вирус, который обрушил мировую экономику, зародился еще до того, как собственно коронавирус появился как реальный факт. К примеру,
Google Trends показывает, что популярность слова «recession» начала невероятно рости еще летом 2019 года, достигнув пиковых значений в августе. То есть экономический эффект эпидемии коронавируса может быть многкратно усилен уже сформировавшимся нарративом рецессии.
С нашей точки зрения, концепция Шиллера обладает несомненным практическим потенциалом к использованию, так как позволит прогнозировать экономические флуктуации за счет выявления таких вирусных нарративов, препятствуя тем самым как появлению пузырей и перегреванию, так и мощным спадам. Однако от академического сообщества и управленцев безусловно требуется дальнейшее совместное развитие технического инструментария, который позволит ее использовать. Необходимо как более качественное выявление нарративов при помощи big data и алгоритмов семантического поиска, так и более глубокое понимание их «эпидемиологии»: кого нарратив заражает, с какой скоростью он распространяется, на какой вид поведения он воздействует (экономическое или политическое), как именно он воздействует на поведение экономических агентов, как нарративы мутируют по мере распространения, теряют ли они со врменем свою «вирулентность», что именно делает их «заразными».
