Л
Вспомнилось из Галковского:
Однажды я уезжал из пионерского лагеря и нас перед посадкой в автобусы отпустили часа на два погулять. Делать было нечего, все слонялись по территории в белых рубашках с золотыми пуговичками- тарелочками. Было какое-то ощущение тоскливой приподнятости (12 лет). Внезапно я подошёл к одному мальчику и спокойно так говорю: "Вань, я тебе добра хочу". Он ошарашенно посмотрел на меня, мол: "Одиноков, ты чего?" А я опять: "Да, я тебе хочу добра". Он то ли возмутился, то ли не понял, подумал, что это розыгрыш какой-то, повернулся и пошёл от меня. Так просто, куда глаза глядят. А я тоже не понял ничего, но пошёл за ним: "Ваня, а Вань, ты пойми, я тебе добра хочу". И мне стало вдруг испуганно- радостно, я ощутил власть над ним, над миром, над языком. Мне так зло-весело стало, я иду и всё повторяю: "Я тебе добра хочу". Он: "Да понял я, понял, молодец". -"Нет, ты не понял. Нельзя так. Ты не того... этого... Я добра тебе хочу." А он как-то испугался, уступил испуганно и уже не может удержаться. Растерялся, не знает, что говорить.
Тут осмысление тарелочно-пуговичной пионерской реальности. Я пионер, маленький добрый чиновник. Моральное изнасилование. Чопорная аморальность. Это один из первых опытов овладения русским языком, понимание его сути.