Повторители
Филипп Артуа:
Долго думал, стоит ли писать это сегодня, но увидел на улице жизнерадостного идиота лет тридцати, садящегося в BMW с наклейками «Если надо — повторим» и » На Берлин» и понял — стоит.
В середине восьмидесятых я служил в морской пехоте.
Политическое Управление Северного Флота решило собрать ветеранов 12 — ой и 63 — ей бригад, штурмовавших с с 1941–ого до 1945–ого хребет Муста –Тунтури, разделяющий полуостров Средний и материк, в Мотовском заливе.
Ветеранов привезли в Североморск, туда же отправили сводную роту из нашей бригады.
По задумке замполитов ветераны должны были погрузиться с нынешними морпехами на десантный корабль, высадиться в бухте Губы Кутовой и провести там нечто вроде митинга Памяти.
А за сутки до их прибытия на место, начальнику штаба нашей бригады, полковнику Носкову (Человек — Легенда), пришла в голову мысль — а не выяснить ли, что там, на этом хребте сейчас происходит, всё ли там в порядке?
Нас, разведку, подняли ночью по тревоге, форсированным маршем, на своей технике мы за несколько часов дошли до Муста–Тунтури.
На скалы первым пошёл наш комбат, со своим нач. штаба, мы выгружались.
Вернулись они с чёрными лицами, комбат залез в кунг со связью и начал кричать что нам нужны гробы и шанцевый инструмент.
А через час мы поднялись на эти, чёрные скалы.
Матросы, сержанты, офицеры морской пехоты Северного Флота, штурмовавшие укрепления нацистов на Муста–Тунтури в сорок пятом — лежали там, на камнях, пропитанных их кровью.
Сотни и сотни скелетов, в касках, с ржавым оружием в руках.
Убитые на подходах к ДОТам и в рукопашной, оставшись на годы с рядом с убитыми ими солдатами СС.
В то время уже десятилетия коммунисты тратили миллионы на «увековечивание подвига», на фильмы и бесчисленные тиражи воспоминаний Жукова, про «Малую Землю» я вообще молчу.
А морпехов, как миллионы других, отдавших свои жизни в той войне, давших нам возможность попытаться стать людьми, сохранить человечность — просто забыли, как использованный материал.
Мы собирали их кости сколько могли.
Наверное, сутки.
Я не помню, нас всех трясло, зубы стучали, руки колотились.
Когда подошел корабль с ветеранами — мы уже ничего не могли, не говорить, не плакать.
Мы были чёрными, как камни, на которых стояли.
И речей на этом «мероприятии» я не могу вспомнить.
Помню, как старик с орденами сказал : «Не дай вам Бог, мальчики, узнать — что такое война. Не дай вам Бог!»
А потом закрыл лицо руками и быстро ушёл.
Помню совсем седого человека, упавшего на колени на этих камнях, помню как он рыдал, помню ужас в его глазах, помню как поднимали его такие же седые дядьки, как говорили: «Товарищ полковник, это не ваша вина, вы сделали всё, что могли…»
Мы ещё потом целый день хоронили кости таких же молодых ребят, какими были сами, о которых сорок один год никто не вспомнил.
Которых просто бросила эта страна, которых полностью похоронили только в девяностых.
Сейчас там стоит небольшой памятник и водят экскурсии.
Туристическое место.
Вы вот это хотите повторить?
Для меня девятое мая — День Памяти, День Скорби.
Никак иначе.
P.S. Мы узнали войну, будь она проклята.
А сегодня моя страна несёт её в мир.
