Лекция о русском характере – прочитана профессором философии МГУ Борисом Вышеславцевым в Риме в 1923 году. Вышеславцев в эмиграции от кадетского либерализма, которого он придерживался в царской России, сначала перешёл к итальянскому фашизму, а в 1930-е – к германскому нацизму. Жил в Германии, активно сотрудничал во время ВМВ с пропагандистским аппаратом вермахта.
После войны – один из активных участников НТС.
Из отрывков этой лекции Вышеславцева хорошо видно, как российский правящий класс относился к низовой массе русского народа (85-90% населения).
«Область подсознательного в душе русского человека занимает исключительное место. Он чаще всего не знает, чего он хочет, куда его тянет, отчего ему грустно или весело.
Русская сказка показывает нам ясно, чего русский народ боится: он боится бедности, ещё более боится труда, но всего более боится «горя», которое привязывается к нему.
Вся гамма желаний развернута в русской сказке - от самых возвышенных до самых низких. Прежде всего это есть мечта о таком «новом царстве», где распределение будет построено на принципе «каждому по потребностям», где можно наесться и напиться, где стоит «бык печёный», где молочные реки и кисельные берега. А главное - там можно ничего не делать и лениться. Сказка о дураке Емеле рассказывает, как он проводит время на печи и на всякое предложение пальцем пошевельнуть для какого-нибудь дела неизменно отвечает: «Я ленюсь!» Но ему, дураку, принадлежит волшебная щука, которая исполняет все его желания. Все работы выполняются сами собою, «по щучьему велению».
В революции ясно виден русский характер: несправедливость была, но реакция на нее совершенно неожиданна и стихийна. Это не революция западно-европейская; с её добыванием прав и борьбою за новый строй жизни, это стихийный нигилизм, мгновенно уничтожающий всё, чему народная душа поклонялась, и сознающий притом своё преступление, совершаемое с «голью кабацкой». Это не есть восстановление нарушенной справедливости в мире, это есть «неприятие мира», в котором такая несправедливость существует. Такое «неприятие мира» есть и в русском горестном кутеже, и в русских юродивых и чудаках, и в нигилистическом отрицании культуры у Толстого, и, наконец, в коммунистическом нигилизме».