
Из Вадима Межуева мне запомнилась давнее, ещё нулевых годов его объяснение, почему в России так и не сложилась сильная философская школа, а наши философы остались на обочине мировой мысли:
«В области математики, физики, биологии, других наук современные российские ученые вполне стоят на уровне своих западных коллег, даже получают Нобелевские премии. А вот в философии это не так.
В отличие от русской литературы и искусства русская философия - даже дореволюционная - так и не стала органической частью общеевропейской культуры, не нашла за рубежом признания и поддержки. Философские представители первой волны русской эмиграции, среди которых были и выдающиеся умы, за редким исключением (например, А.Кожева) оказались вне поля зрения западной философской мысли, воспринимались ею скорее, как философствующие на почве православия маргиналы, чем как современные мыслители.
Всё дело во времени, которое отделяет нас от Запада. Я имею в виду, конечно, не хронологическое время, а историческое. Мы как бы живем с Западом в разные времена. От Запада нас отличает разное отношение к современности, к тому, что принято называть модерном и что Хабермас назвал «философским дискурсом о модерне».
Мы до сих пор в этот модерн никак попасть не можем. Живя в России, трудно представить, как выглядит мир постмодерна. Мы смотрим на него глазами Запада, судим о нём по западной литературе. Ведь мы (я имею в виду основную часть российского населения) и в модерне по-настоящему пожить не успели.
Что же мешает России стать современной страной, войти в модерн? Для этого Европе, как известно, потребовалось пройти через три «двери», первая из которых - Возрождение, вторая - Реформация, третья - Просвещение. Всё вместе заняло у нее примерно лет пятьсот. Мы же не прошли ни через одну.
Соответственно, и сложившийся в России философский дискурс (за исключением, разумеется, тех, кто просто пересказывает и комментирует западные источники) характеризуется неприятием модерна ни в его гуманистической, ни в протестантской, ни в просветительской версиях».