Экспертные прогнозы о будущем российского высшего образования (2/5)

ЯК: У нас будет 4 опции, мне кажется: это, собственно, онлайн-курсы. Их у нас очень мало, в Китае – 24 тысячи. У нас их только порядка 1 тысячи. И этим все сказано.

Это смешанная форма, когда онлайн-курс замещает только лекции, а все остальное происходит в традиционном формате.

Это онлайн-конференции, которые в основном сейчас все испробовали.

И это использование цифровых библиотек, тренажеров, симуляторов. Понятно, что их мало. Тренажеров и симуляторов это вообще единицы. Но в зависимости от того, что есть, будет это более или менее интенсивно использоваться. Мы в вышке приняли решение замещения всех лекций онлайн-курсами в течение 5 лет. Сейчас мы используем 500 онлайн-курсов, из них только 100-110, по-моему, своих. В пятницу наш ученый совет принял решение о том, что с 1 сентября, 25% курсов будет реализовано в онлайне для всех 4 кампусов вышки: в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде и Перми. 10 % наших курсов станут открытыми. То есть мы туда дополнительно будем записывать, естественно по определенной процедуре, коллег из других университетов.

ЕС: Спасибо большое. А как на будущее высшей школы смотрит ректор РАНХиГС?

Владимир Мау: Образование – вещь достаточно консервативная. И революция идет постепенно. Сейчас с пандемией, конечно, происходит скачок. Мы видим, что скачок удался. По поручению Минобрнауки был проведен опрос преподавателей, согласно ему 98% утверждает, что полностью перешли на дистант. Это напоминает сцену из фильма «Москва слезам не верит», что «через 20 лет будет телевидение и только телевидение». Разные форматы и разный уровень технологической продвинутости. Образование разное. Опыт показал – что ничего нового: есть хорошее и не очень хорошее образование, что дистант не исправляет ничего. Он помогает хорошему стать эффективным и «не очень» помогает «не очень» качественному образованию стать лучшим. Сейчас появится больше стремления и возможностей у студентов. Онлайн – это следующий шаг после ЕГЭ. Единый государственный экзамен в свое время открыл хорошим небогатым студентам в хорошие вузы. Сейчас это продолжает и онлайн.

ЕС: По обратной связи онлайн не совсем такой, о котором мы говорим, даже по опыту ведущих вузов мира. Какие вызовы будут наиболее актуальны для высшей школы в краткосрочной и среднесрочной перспективе?

ДА: Ситуацию форс-мажора переживает не только система высшего образования. Регулярная новая ситуация только должна возникнуть усилиями вузов, Министерства и студентов. Первый вызов – интеллектуальный: нужно сконструировать от того опыта, который сейчас получен, новую систему высшего образования. Второй вызов – технологический, связанный с системой коммуникаций. Третий вызов – экономический – новые затраты при сокращении доходов. Четвертый вызов стоит перед управленческими командами – не проявить управленческую близорукость. Задать нужный вектор развития – над этим надо работать.

ЯК: Традиционный для образования вызов качеству сегодня трансформируется в вызов открытости, готовности брать чужой контент, включаться во взаимодействие и т.д. Цифра приводит к постоянному перераспределению уже на уровне отдельных курсов со стороны студентов, постоянному вызову сопоставлению качества. Для вузов – это поддержание постоянной конкуренции. Надо расширять свое влияние за пределами вуза, если хочешь сохранить его внутри.

ВМ: Фундаментальные вызовы цифровой эпохи связаны с динамикой технологий и рынком труда. При поступлении студент не знает особенностей специальности, на которую идет. Этот разрыв может быть решен только частично. Сейчас повышается межотраслевая конкуренция образования, вузы начинают конкурировать не только с вузами, но и другими корпорациями, которые оказывают образовательные услуги. Этот процесс будет усиливаться. Вызовов много. Но еще один – психологический вызов. Желание вернуться в оффлайн у 88% преподавателей. Больше всего принимают дистант преподаватели компьютерных и военных вузов, но многие хотят вернуться к традиционной форме.

Экспертные прогнозы о будущем российского высшего образования (3/5)

ЕС: После окончания пандемии появится новый тип преподавателя. Каким он должен быть в новой высшей школе?

ЯК: Несмотря на цифровую революцию, преподаватель должен оставаться ученым. Второе – это будет ученый, входящий в коллективы за рамками своего вуза. Сейчас есть разрыв – атомизация в пользу международного сообщества. Основной вызов: 1/12 – на одного преподавателя 12 студентов. Преподаватели в среднем читают 4 разных курса. Во многих вузах нагрузка существенно выше. Внедрение «цифры», которая замещает часть курсов признанных ученых дает педагогу вернуться к исследованиям, взаимодействию с коллегами и студентами. Новая модель преподавателя должна отвечать на психологическую проблему преподавателя – когда приходится читать курс, который преподавателю не нравится.

ВМ: Как во время «цифры», так и после – быть ученым или практиком, особенно важно для управленцев. Интенсивное перемешивание, университет – это место с небольшой критической массой людей, которые занимаются чем-то своим, что не считается правильным. Есть разный подход у преподавателей, которым важно иметь комплекс качеств и квалификаций. Усилится роль ассистентов и тех, кто помогает ведущим ученым осуществлять свою миссию, например, аспирантов. Это создает механизм непрерывности кадров и поддерживает студентов.

ЕС: Какие шаги нужно сделать университетам в части онлайн контента после коронавируса?

ДА: Дистанционные технологии – это технологии, это не панацея от многих проблем современного образовательного процесса, это способ упаковки и доставки контента. Основная трудность дистанта – низкий уровень вовлеченности и мотивации студентов и преподавателей. Индекс потери студентов в онлайне очень высокий. Главная проблема – профессор конкурирует с айфоном, где не всегда есть платформы образования. Важно поддерживать вовлекающий контент, интерактивный, тот способ дистанционного обучения, который позволит поддержать мотивацию студентов. Минобрнауки поддержит со своей стороны выработку стандартов такого рода. Это будут стандарты, выработанные самим профессиональным профессорским сообществом.

ЕС: Какие шаги нужны университетам в части онлайн-контента? С чего начинать? Чем продолжить?

ЯК: Мы слишком многому научились. 4 вещи. Первое – искать, какие образовательные поля вуз отказывается делать сам. Надо понять от чего отказаться, чтобы сосредоточить усилия на чем-то другом. Второе – найти вторую категорию курсов, которые позволят вырастить ведущих преподавателей, которые вырастили бы ученых; это смешанные курсы. Это работа единого преподавательского профессионального коллектива. Третье – посмотреть, что можно сделать самим – курсы, симуляторы и прочее, чем ты можешь расширить рынок. Четвертое – высвобождение ресурсов позволяет сконцентрироваться на исследованиях.

ЕС: РАНХиГС давно в дистанционном формате готовит будущих чиновников. Как считаете, что останется, когда мы все выйдем на улицу, и все вернутся в аудитории? Каким будет новый формат?

ВМ: Университет остается университетом и топовые программы РАНХиГС, вопреки тренду, проводятся в очном формате. Надо понимать, что образование онлайн – это не заочное образование. Мы уходим к качественному образованию. Качество контента – здесь важно обсуждать не только лекции и семинары, но и технологии, которые усиливают индивидуализацию образования, в том числе симуляторы различные. Еще один аспект – проблема современного развития образовательных технологий предполагает усиление степеней свободы, в том числе преподавателей. Традиционную жесткую модель стандартов не удастся вместить в рамки онлайн-образования, это будет явно отражено на качестве.

Экспертные прогнозы о будущем российского высшего образования (4/5)

ЕС: Вызовы перед высшей школой. Разрыв между школой и вузом. Разрыв между обеспеченными студентами и нет. Какие есть решения?

ДА: Разрыв между общей, средней и высшей школой обуславливает общую учебную неуспешность студентов и будущих выпускников. В краткосрочной перспективе – сейчас все переживают за судьбу выпускников школы, которые в непривычном формате завершают обучение. Очевидно, что вопрос, кто именно и с какими знаниями придет, для каждого вуза принципиально значим. Вузы планируют по-разному реагировать, но у всех есть инструменты входного контроля, поскольку хотелось бы понимать, какие знания у будущих студентов необходимо будет компенсировать в рамках учебного процесса. Инструменты «догоняющей компенсации» могут быть дистанционными, это может быть широко востребовано. В долгосрочной перспективе забота о том, чтобы через технологии формировать нужное качество становится в повестке №1. Есть разнообразие формул для разных направлений подготовки, сквозные тренды в разных направлениях, которые будут разработаны в виде методических рекомендаций Минобрнауки.

ЕС: Как Вышка смотрит на проблему дисбаланса и какие могут быть решения?

ЯК: Есть 3 проблемы. Первая – социальное равенство. ЕГЭ обеспечивает справедливость, но он не обеспечивает равенство. На бюджетных местах учатся в основном выходцы из обеспеченных слоев населения, а платят за свое образование выходцы из самых малодоходных семей и семей с низким уровнем образования родителей. То есть образование не выполняет роль социального перемешивания, что является во всех странах ключевым элементом объединения общества.  В ближайшие десятилетия надо что-то с этим делать, иначе Россия будет социально нестабильной и раздробленной. Нужны программы поддержки абитуриентов из социально уязвимых семей. Вышка начала это делать в прошлом году: 120 человек были приняты, где ключевым критерием отбора являлся социальный статус родителей. Это сложный процесс отбора, потому что не может иметь формального характера во избежание подлога. В этому году будет расширение. Делает это университет за свой счет, потому что законодательных изменений по этому направлению нет. «Цифра» обеспечивает возможность доступа к лучшим технологиям для студентов с худшей социальной защищенностью, но проблему надо решать в целом независимо от «цифры» и делать другую программу входа на бюджетные места.

Вторая проблема – однородность аудитории по качеству. Самое плохое, когда университет берет на одну программу людей абсолютно разного качества. Эти люди учиться друг с другом не могут. И не верх тянет низ, а низ тянет верх. В конечном счете складывается ситуация массовых юристов и экономистов. Это неумение селектировать аудиторию. Отношение к платному студенту – он приносит деньги и неважно, какие у него знания. Рассмотрение студента как источника денег фатально плохо для университета.

Третья проблема – в России очень короткая образовательная школа с учетом длинных каникул и одного нехватающего года, мы «недоучиваем» 2,5 года. Обязанности школы при этом выполняет бакалавриат российских вузов. Перегруженность общеобразовательными предметами базового бакалавриата создает опцию, из-за которой отношение к бакалавриату как к общему высшему образованию, которое не обязательно связано с профессиональными компетенциями. Надо думать, какие выходы могут быть: либо перераспределять программу на «2+2+2», но это дорого может обойтись, потому что во время «расслабленной двухлетки» есть риск потерять талантливых в работе студентов. Второй вариант – «Предуниверсарий», по опыту в Москве. Вуз «опускается» в школу и начинает предлагать предуниверситетские задачи ученикам.

Экспертные прогнозы о будущем российского высшего образования (5/5)

ЕС: Какие пути решения дисбаланса видит Владимир Александрович?

ВМ: У РАНХиГС имеет большой опыт работы с разными социальными категориями. Это связано и с миссией академии, и с обширной филиальной сетью, перед которой стоит задача обеспечить качественное школьное образование по университетской сети. Не стоит драматизировать ситуацию. Абитуриенты всегда разные: мотивированные и качественные, есть бездельники, что часто не связано с социальным статусом. Вуз работает с разными учащимися. Что важно, за последние 10 лет изменяется отношение к образованию как к инвестиции. Вложение собственных времени и денег приводит потребности чувствовать «тяжесть» образования. Еще одна тенденция – все больше зажиточных семей, которые приносят хорошие баллы ЕГЭ отдают документы на платное принципиально. Важно поддерживать студентов из небогатых семей, возможно, за счет грантовой программы, представления скидок и далее. Механизм тоже можно применять. Не стоит преувеличивать дисбаланс качества. Есть разное качество образования и разные абитуриенты. Путь к успеху, что в 18 веке, что в 21 один и тот же: хорошо учиться и много работать.

ЕС: Падение доходов университетов ожидаетя ближе к лету. Есть риск сокращения сотрудников. Какие шаги предпримет Министерство?

ДА: Направление действий понятно. На первом этапе вместе с ректорами будут обозначены «горячие точки» – поиск и прогнозирование «выпадающих» доходов по системе вузов и отдельным вузам, в частности, а также установление внеплановых затрат. Есть риски кассовых разрывов. Потребуется комплекс мер, он будет носить и общий, и точечный характер. Не хотелось бы, чтобы вузы воспользовались этим моментом и какие-то свои прежние финансовые недоработки сейчас списали на кризис, требуя покрыть затраты прошлых периодов. Это повод для вузов повысить финансовый менеджмент. На первом месте идет сохранение кадрового потенциала. Преподавательское ядро должно получить гарантии. Другое направление – помощь и поддержка студентов, особенно из социально менее защищенных слоев. Меры будут сложными и комплексными. Рассматривается вопрос об установлении стоимости приема. Меры будут сформулированы и доведены накануне приемной кампании.

ЕС: Что посоветовать ректорам? Как быть в этой ситуации, чтобы вуз был стабильным?

ЯК: Университет ни при каких обстоятельствах не должен избавляться от ученых. Он не должен избавляться от людей, которые составляют интеллектуальный капитал. Реструктуризация кадров должна происходить по содержательным принципам. Регулярная кадровая работа не должна выходить за принятые рамки и этим летом в том числе. Должна вестись работа со студентами, которые выйдут на рынок труда. Субсидированная государственная стажировка студентов в компаниях может быть хорошей практикой.

ВМ: Мы проходим не первый кризис. Этот кризис особенно сложный, но наша система показала высокий уровень адаптивности. Пострадают вузы, у которых было больше всего внебюджетных доходов, вузы с широким охватом программ. 2 принципа – нельзя экономить на людях, на профессорско-преподавательском составе и цифровой инфраструктуре. Это 2 важнейших компонента инвестиций в будущее университетов.

Гранты 100-миллионники

Минобрнауки объявило старт приема заявок на конкурс 100-миллионников – крупных научных проектов по приоритетным направлениям научно-технологического развития. Этот механизм поддержки фундаментальных исследований пришел на смену программам Президиума РАН. Он реализован в рамках подпрограммы по фундаментальным исследования госпрограммы «Научно-технологическое развитие РФ», не будучи напрямую интегрированным в нацпроект «Наука».

Гранты выделяются на 2020-2022 гг. из расчета максимум 100 млн руб. в год. Подача заявок начинается с 30 апреля до 28 мая, а итоги будут подведены в конце июля – августе.

Темы проектов должны соответствовать приоритетным направлениям Стратегии научно-технологического развития, при этом попадать в перечень тематик, определенный профильным Экспертным советом.

Принять участие могут как научные институты, так и вузы, причем организации могут быть любой ведомственной принадлежности. Возможно формирование консорциума, однако, головным исполнителем та или иная организация может выступать только 1 раз. Ведущим вузам и научным институтам предстоит достаточно сложный выбор, который впрочем будет способствовать более четкой фокусировки усилий на прорывных направлениях.

Экспертиза будет проведена с привлечением представителей Российской академии наук и профильных специалистов по конкретным исследовательским направлениям.

Организация, претендующая на этот грант, должна иметь солидный научный задел – в виде статей, монографий, конференций, приглашенных ведущих ученых и т.п. Необходимо развертывание (или усиление) международного сотрудничества.

Особо отметим, что по критериям отбора больший шанс получают сквозные проекты, которые объединяют несколько приоритетов научно-технологического развития. Это несколько упрощает задачу соискателей грантов – возможно сформулировать тематику таким образом, что она будет охватывать сразу несколько передовых направлений исследований.

Требования по реализации гранта достаточно мягкие – публикация к 2022 г. 10 статей в первом и втором квартилях, 2 запланированные к защите диссертации, а также выдерживание доли молодых ученых до 39 лет в размере 30% и больше.

Планируется присудить 40 грантов.

По своему содержанию и объему финансирования именно эта программа является флагманской по поддержке фундаментальных исследований. Перечень победителей в виде головных и соисполнителей фактически очертит круг организаций-лидеров по этому компоненту научно-технологического прорыва.

Объявление: https://www.minobrnauki.gov.ru/ru/documents/card/?id_4=1209&cat=/documents/docs/
Конкурсная документация: https://www.minobrnauki.gov.ru/common/upload/library/2020/04/KD_2020.pdf

В Якутии Северо-Восточный федеральный университет передал собственные апробированные испытаниями образцы и технологии предприятиям Якутии, Чукотки и Тывы для массового производства средств индивидуальной защиты.  Это достаточно легкие для производства средства - технологические карты производства позволят развернуть изготовление прямо на местах.  
Инженеры университета в ходе разработки сделали свыше сотни опытно-испытательных образцов защитных масок и 24 респиратора двух типов и различных классов, которые были переданы для испытаний в 9 медучреждений Якутии, экипажи скорой города Якутска, лаборатории эпидемиологии МВД, вахты и технические службы. Средств самого центра СВФУ хватило на столько, но разработчики надеются на то, что Технопарк по этим технологиям наладит серийное производство.

#Якутия #университет #разработки #передачатехнологий #средствазащиты #производствонаместе #СВФУ

Локомотив ДПО (1/3)

Дополнительное образование как локомотив развития вузов сегодня в рамках ММСО-2020 обсуждали на панельной дискуссии / круглом столе «Федеральный проект «Новые возможности для каждого»: развитие вузов через призму ДПО».

Модераторами дискуссии выступили Дмитрий Гужеля, основатель проекта «Универсариум», и Евгений Сженов, научный руководитель экспертно-аналитического центра «Научно-образовательная политика.

Евгений Сженов: Сфера непрерывного образования динамично растет; быстрее, чем другие образовательные секторы. Пандемия скажется негативно на экономике, что отразится и на ДПО. При этом в нацпроекте «Образование» есть проект дорожных карт в области ДПО. Участниками сегодняшнего обсуждения станут Андрей Омельчук (заместитель министра науки и высшего образования) Игорь Реморенко (ректор МГПУ), Елена Загайнова (ректор Университета Лобачевского – ННГУ), Исак Фрумин (научный руководитель Института образования НИУ ВШЭ). Развитие высшей школы. Министр отметил, что ДПО для МОН крайне важен и он будет им заниматься.

Инструменты ДПО приобретают особую важность, какое развитие проект будет иметь в 2020 году?

Исак Фрумин: Среди всех показателей развития образования Россия существенно отстает от остальных конкурентов только по одному – непрерывному образованию. Проблема должна решаться с федерального уровня – так возник проект «Новые возможности для каждого». Масштабы его финансирования и механизмы его реализации были недостаточны для реализации даже до кризиса. Нужны бОльшие масштабы и другие инструменты. Даже в Москве с момента начала самоизоляции только официально зарегистрированных безработных выросло в 2 раза. Надо искать новые ходы, чтобы эту потребность восполнить. Университеты могут стать драйверами рынка непрерывного образования в стране.

Дмитрий Гужеля: Насколько вузам надо включаться в гонку с коммерческими компаниями по предложению образовательных услуг?

ИФ: Нужно ли это вузам? Без выхода на данный рынок университеты не смогут свести концы с концами. Вузы лишатся значительной части дохода. Почти 40% бюджета (в разных вузах по-разному) составляют внебюджетные доходы. Поэтому важно выйти на этот рынок и стать конкурентоспособными. Для реализации у университетов есть все необходимое. Это вопросы выживания вузов после пандемии.

ДГ: Игорь Реморенко представляет нетипичный российский университет, который решает задачи города. Насколько для вас важно ДПО? Какие кейсы?

Игорь Реморенко: Были программы на рынке ДПО, на которые не очень обращали внимание (например, по подготовке парикмахеров). Ряд программ переподготовки и просто подготовки имеет смысл по сути университетского образования. Есть студенты с ментальными нарушениями, участие в жизни таких обучающихся развивают эмпатию, важную для педагогов. Такого рода программы могут быть в большей степени внимания вузов. Рынок повышения квалификации растет. При этом он стал прозрачным.

Сейчас школы сами могут выбирать направления повышения квалификации своих сотрудников. На этом можно играть при формировании рынка ДПО, но его надо демонополизировать. Требуются релевантные программы. Еще один проект – оценка вузом предметных компетенций педагогов: берется научная разработка психолого-педагогических компетенций учителя, на основе этой оценки преподаватель получает индивидуальную программу подготовки. Программа ориентирована на закрытие имеющегося кадрового дефицита. Она конкурирует на существующих рынках. Проводится обучение педагогов в русских школах за рубежом – но прежде, чем учить, выявляются области дефицита знаний и навыков.

Локомотив ДПО (2/3)

ЕС: Вопрос к ННГУ – нужны ли университетам меры поддержки для запуска системы ДПО?

Елена Загайнова. Университет Лобачевского – это региональный вуз, поэтому есть особенности программ ДПО. Нужны программы, которые жизненно необходимы людям, те, что были, есть и будут далее существовать после кризиса.

Качество волнует слушателей не так сильно, нужна бумага, чтобы они могли работать дальше без проволочек, для многих желательно получать образование в дистанте. Что касается помощи. Что-то останется востребованным, как и было (бухгалтерия, ИТ) – здесь у вузов больше преимуществ. Возможна трансформация кризисного обучения. Филиалам важно иметь дополнительные инструменты привлечения слушателей, ДПО может быть одним из них. Что будет востребовано? Помощь МОН в развитии проектов и специальных программ образования была значима. Все направления, которые реализовали, были очень востребованы. Это один из весомых пунктов зарабатывания денег вузов. Но из-за кризиса на первый план выйдут другие системы ДПО. Экспорт образования также может быть реализован с помощью данных механизмов – программы на английском языке для иностранных студентов. Нужна поддержка Минобрнауки для дистанционного обучения. Нужна аналитика – что будет востребовано после кризиса для безработных. Подготовка специалистов и аналитиков с помощью Министерства даст новые эффективные практики и возможности.

ДГ: Важно структурировать, каскадировать с федерального на региональный уровень систему ДПО. ВШЭ является драйвером многих федпроектов, поэтому, на ваш взгляд, что может стать поддержкой федеральным университетам?

ИФ: У нас очень примитивный взгляд. Сейчас ситуация требует простых решений. Проблема в том, что нет рынка непрерывного образования. Нет реального спроса, когда люди готовы платить нормальные деньги за эти важные образовательные сервисы. Первое, что надо сделать – это снять для университетов все барьеры для реализации программ ДПО. Второе – надо запускать рынок, надо создавать спрос и предложение на программы ДПО. Надо учить университеты выстраивать гибкие программы, управлять ими эффективно. Начинает развиваться рынок глобальный, и это новая перспектива.

ДГ: Вопрос Игорю Реморенко – что необходимо сделать с федерального уровня, чтобы проект ДПО начал работать?

ИР: Надо, чтобы сам рынок, где работают вузы, стал полноценным. Чтобы не было отдельно взятой главенствующей организации – это убивает рынок и конкурирующие программы. Следует по нормативному принципу распределить средства на образовательные программы. Допустимы оговорки по входному контролю и демпингу, но конкуренция должна быть. Стоит поддерживать вузовские партнерства с другими организациями. Тогда это рынок и заживет.

Локомотив ДПО (3/3)

ДГ: Какова емкость рынка непрерывного образования и рынка ДПО и ее потенциальный размер? Какие существуюи перспективные направления? И какова их емкость?

ИФ: Как ответственный человек, не могу ответить на вопрос. Не могу спрогнозировать емкость рынка. Можно прикинуть рост числа людей, которые заинтересованы в переподготовке. Речь может идти более чем о 5 миллионах человек в год. Сейчас невозможно оценить их покупательную способность. Примерно 10% можно собирать на рынке ДПО из расчета, что могут платить компании и люди. Но по опыту других стран – требуется разработка стратегии обновления навыков после пандемии в Европе: необходимо оценить масштабы государственных интервенций в эту инфраструктуру. Если развить – речь идет о десятках млрд рублей.

ДГ: Игорь Михайлович, скажете что-то в дополнение? У вас уже высокий рост, есть ли еще перспективы?

ИР: Все очень сильно будет зависеть от того, как перестроится экономика, насколько начнут превалировать цифровые сервисы. Если вырастет интернет-торговля понадобятся другие программы повышения квалификации, ориентированные на дистант. Надо пытаться его завоевать. Тендеры осложняют дело, вузы в менее привилегированном положении, чем частные компании. Если университеты сориентируются быстро размещать программы для цифровой экономики, то это очень сильно бы помогло. Нужно развернуть в нужную сторону университетскую бюрократию.

ДГ: Каковы новые направления для ННГУ?

ЕЗ: Проект «Новые возможности для каждого» очень помог, мы развернули новые направления подготовки.  Ориентироваться на кошелек конкретного гражданина сложно, потому что доходность падает. Поэтому важна поддержка от Минтруда и Правительства по программам подготовки специалистов. Сейчас это не будет «хайтек», гражданам придется просто осваивать новую профессию для начала работы. Эффективна балльная система за каждую освоенную программу дополнительного образование, по аналогии с медиками.

ИФ: Неожиданно федпроект, который считался периферийным и необычным, становится сейчас центральным. Непрерывное образование и цифровая образовательная среда становятся центровыми и требуют дополнительных ресурсов. Без вложений в поддержку развития человека экономика будет запускаться очень медленно, что особенно актуально в условиях кризиса. Проблема требует значительных интеллектуальных и финансовых ресурсов.

Без образования не считается

Счетная палата, ведомая Алексеем Кудриным, не смогла остаться в стороне от образовательных процессов. В группах Счетки анонсирован новый проект – «Защитные механизмы».

Всю неделю планируется знакомить заинтересованных лиц с приемами работы с источниками данных, который продуцируется Счетная палата – портала-агрегатора «Госрасходы», мониторинга выполнения нацпроектов и незавершенного строительства, бюллетеня ведомства.

Можно только приветствовать ликбез, который Алексей Кудрин и его коллеги хотят провести по пользованию информационными ресурсами – они действительно заключают в себе очень много информации, которая часто упускается из вида что исследователями, что аналитиками и практиками.

https://www.facebook.com/auditgov/posts/1394096830792794

Обсуждаем тему Лидерства. Очень интересно

Дополнительное или расширенное основное? (1/4)

Дополнительное образование в настоящее время является инструментом реагирования на запросы быстро меняющегося рынка труда. Сегодня на ММСО-2020 обсуждали эти процессы на панельной дискуссии / круглом столе «Изменение роли ДПО в целях развития национальной системы профессиональных квалификаций».

Модератором дискуссии выступил Евгений Сженов, научный руководитель экспертно-аналитического центра «Научно-образовательная политика».

Евгений Сженов: Рост востребованности ДПО на фоне экономических кризисов происходит всегда. В связи с этим реализация программ допобразования особенно важна в эпоху коронавируса. Свои точки зрения в дискуссии представят эксперты из разных областей: Екатерина Бабелюк, советник Министра науки и высшего образования РФ, Андрей Омельчук, заместитель Министра науки и высшего образования РФ, Леонид Вахнин, заместитель директора Департамента государственной политики в сфере государственной и муниципальной службы, противодействия коррупции Министерства труда и социальной защиты РФ, Максим Румянцев, ректор СФУ, Илья Коршунов, заместитель директора института образования НИУ ВШЭ, Светлана Крайчинская, заместитель генерального директора по подготовке кадров и директор академии WorldSkills Russia.

Какие оперативные меры по реформированию ДПО возможны в ближайшее время? Вопрос к Екатерине Бабелюк.

ЕБ: ДПО актуально по следующим причинам: в отличие от высшего образования ДПО гораздо меньше зарегламентировано, что позволяет оперативно реагировать на запросы рынка. Высшее образование – это длинный цикл. Допобразование как инструмент оперативного реагирования наиболее удобен. Есть плюсы и минусы. И если незарегламентированность это плюс. То минус в том, что работодателей интересует вопрос качества. Нужны инструменты оценки качества реализуемых вузами и организациями программы. Недостаточно инструментов корпоративного переобучения. Любой программе необходимо получить знак качества. Вводить аккредитацию излишне, это затормозит развитие ДПО. Применять надо профессиональную общественную аккредитацию, это повысит доверие работодателей. В рамках проекта «Новые возможности для каждого» при утверждении конкурсной документации можно устанавливать требование к общественной аккредитации. Нужны критерии оценки качества ДПО. Нельзя забывать, что повышение квалификация или переподготовка не равняются высшему образованию. Не предусматривается перезачет высшего образования переподготовкой (комплексом программ) и это тоже проблема. Запрос большой, появляется много трудовых функций, особенно в ИТ сфере. Не везде требуется подготовка 4 года. Профстандарты привязаны к высшему образованию, это тоже надо отвязать.

ЕС: Надо ли корректировать подход для системы профессиональной квалификации?

Леонид Вахнин: Система профессиональной квалификации – молодое явление на рынке труда. Надо ставить вопрос о планомерном развитии этой системы. Ее результатом станет новая система развития на рынке труда. Все прогрессивные вещи важны и закладываются, но стратегия имеет многоуровневый характер. Точечные решения – следующий этап работы. Это гибкая система, которая своевременно позволяет обновлять знания без лишней бюрократии. Но надо обеспечить параллельное развитие. ДПО никак не учитывается по закону. Но многие стремятся получать свидетельства о прохождении программ. Важны навыки, а не бумаги, это надо учитывать при приеме на конкурсной основе на замещение вакантных должностей. Легализовать ДПО – на это Минтруда смотрит положительно. Программы отвечают запросам предпринимателей и работодателей. Хорошо зарекомендовали себя в этом направлении корпоративные университеты. В целом работа с Минобрнауки идет удачно и прогрессивно по разработке и трудовых, и образовательных стандартов.

Дополнительное или расширенное основное? (2/4)

ЕС: Много вузов ищут ответ на вопрос, какое допобразование надо делать, чтобы это было нужно рынку и работодателю. Потребность в том, чтобы новые компетенции дали новую работу. Сотрудничество Минобрнауки и Минтруда на перспективу это хорошо. Что можно дать вузам и рынку труда в этом направлении?

Светлана Крайчинская: ДПО это именно дополнительное образование к чему-то основному. В ближайшие годы дополнительное станет основным, потому что навыки и компетенции меняются быстро, их надо постоянно дополнять, образование становится непрерывным. Программа ДПО должна быть компактной и рабочей, и давать то, что можно будет применять в профессиональной деятельности. Есть запрос для людей категории 50+. Есть запросы от студентов, которые в параллель к основному получает еще несколько дополнительных квалификаций, они позволяют ему быть более мобильным и устойчивым на рынке труда. Сейчас рынок локализован – идет ориентация на запрос работодателей. Сейчас это очень маленький сегмент, надо двигаться в сторону большего количества предложений.

ЕС: Посещаемость выросла в дистанте. Как решать проблему допобразования в этом плане?

СК: Новый формат дистанта реализуется в 2 формах – дистанционный, когда все за своими оборудованными рабочими местами. Второй формат – распределенный, все должны находиться в идентичных оснащенных условиях (лаборатории, например), запущен в пробном режиме. Задача обеспечить возможность любому желающему получить доступ к программе даже со спецоборудованием, независимо от его локации.

ЕС: Готовы ли вузы перестроиться на программы короткого цикла без потери качества?

Максим Румянцев: Система может и должна сделать таким образом. ДПО это наше все. Есть возможности ответить на потребности общества. За короткое время перестроены программы ДПО и развернуты на широкие категории пользователей. Задача этого года – масштабировать проекты. Это вызов. Но рынок не растет динамически. Вопрос экономической целесообразности заключается в увеличении объем финансирования. Программы нацелены не для внутреннего пользования, а для целой категории граждан, что приведет к перефокусировке усилий. Большое преимущество у онлайн-технологий, потому что это делает образование доступным и качественным. Это большой ресурс развития для университетов. Они должны быть местом, куда люди приходят на протяжении всей своей жизни.

ЕС: Илья отвечал за методологию и качество программ. Как методлидер и руководитель лаборатории непрерывного образования НИУ ВШЭ он поделится мнением, какая архитектура проекта будет в этом году?

Илья Коршунов: По объему рынка от развитых стран отстаем в 3 раза, это плохо, но это возможность расширить присутствие на рынке. 60% ДПО сегодня реализуется вузами. На общем рынке этот объем составляет 20-25%. Здесь есть за что бороться. Программы показали хорошее качество, были отклонения, но были варианты, предусматривающие трансфер из корпоративного сектора в вузовский. Сегодня классические университеты могут делегировать обязанности в большом объеме для обучения по непрофильнвм направлениям и дисциплинам. Нет системы, которая позволяет учитывать короткие программы ДПО в составе основных программ. Из программ ДПО нельзя составить свой индивидуальный курс по основной образовательной программе.  Стоит применять ДПО в рамках основных программ, но они не могут быть массовыми. В рамках проекта «Новые возможности для каждого» эта работа должна быть проведена. Хорошая новость в том, что рынок ДПО будет расти и расти в 3 раза.

Дополнительное или расширенное основное? (3/4)

ЕС: Хорошие цифры и надеемся, что так и получится. Но пока сидим дома, даже в рамках такого мероприятия учимся друг у друга. Мнение Екатерины Бабелюк о перспективах ДПО?

ЕБ: Присутствует разная степень готовности вузов по системе ДПО. Важно давать знания под другим углом, учитывать региональный рынок, синхронизировать запросы. В рамках ДПО можно закрывать потребности по переподготовке специалистов. Есть люди, которые способны освоить необходимые дополнительные функции, важно чтобы рынок труда принимал их как квалифицированных специалистов. Много людей с высшим образованием, экономики могут развиваться в различных областях, компетенции можно и нужно корректировать. Надо работать всем заинтересованным подразделениям по данному направлению.

ЕС: Нет времени на подготовку долгих программ. ДПО имеют социальную функцию: дают людям быстро подстроиться под меняющиеся условия. Готово ли Минтруда вместе с Министерством науки и высшего образования и вузовским сообществом вести диалог на одном языке?

ЛВ: Разумеется готово, в этом основа госполитики. Это возможности для всех, в том числе для работодателей. Но требовать принимать людей на основании ДПО нельзя. Квалифицированные специалисты, вот что поставит точку в вопросе принимать или не принимать. Контакт между работодателем и образовательной организации намного полезнее, так будет прямой диалог по формированию спроса и предложения.

ЕС: Есть ли примеры? Можно ли их масштабировать?

ИК: Университеты не очень готовы к запуску новых проектов. Программы ДПО вузов носят фундаментальный характер сегодня. На площадке вузов сдаются аттестационные экзамены, такая практика есть. Роль независимой оценки будет возрастать. Не только программа, но также сама организация и ее опыт в ДПО будут оцениваться в общественной профессиональной аккредитации.

ЕС: ДПО существуют не только для полной переквалификации. Не всегда речь о том, что идет кардинальная смена сферы деятельности. Стоит задача остаться наплаву. Короткие курсы решат этот вопрос.

МР: Корпоративные форматы давно отработаны со многими компаниями, вуз реагирует на их запросы. Устойчивость в университетах развивается. Работа ведется на крупные корпорации.

ЕС: Чемпионат по WorldSkills прошел в том году в Казани. Университет должен быть точкой пересборки экономики. Кооперация для обеспечения потребности требует навыка быстро подстроиться. Какие есть практические советы?

СК: Программы ДПО – это трехсторонняя ситуация: кто-то предлагает, кто-то обучается, кто-то понимает, что специалисты с такими требованиями и компетенциями нужны в регионе. Во всем есть эталоны программ WorldSkills. Надо понимать локально, что в конкретном регионе есть спрос на конкретные компетенции. Важна востребованность на рынке труда. Не хватает динамической картины востребованности тех или иных квалификаций в конкретных субъектах РФ. Мало понимания и мало данных. Хочется выбирать перспективные компетенции, которые можно применять. Было предложение создать альянс для подготовки и реализации программ, исходя из ситуации на рынке труда.

Дополнительное или расширенное основное? (4/4)

ЕС: Какие короткие предложения можно дать для дорожной карты ДПО в вузах в этом году? Задача посткоронавирусного ДПО изменится. Какой она будет? Порядок в области ДПО в этом году не изменится, отметили руководители Минобрнауки. Но каким оно будет само?

ИК: ДПО за рубежом рассматривается как часть гражданских свобод, которая дает право быть независимым от работодателей. Программы должны быть быстрыми, гибкими и решительными.

ЕБ: Вузы предложили много программ, что дало хороший материал для аналитики. Смогли понять, на чем сейчас специализируются вузы. Стало ясно, что программы региональные не коррелируют с региональными экономиками. Связь удастся сделать с помощью ДПО. Эта связь будет учитываться при запуске программ.

СК: Надо предложить университетам перейти от большого количества программ ДПО к конкретным точечным, которые реально востребованы. Отработать именно те программы, которая адресно были бы нужны для интересов экономики региона.

ЛВ: Это должны быть точечные вещи с эффектом мультипликатора, что наиболее востребовано в экономике. Рекомендовал бы вузам более активно взаимодействовать с работодателями через своих студентов, которые проходят практики и стажировки. Студенты смогут сказать много интересного для формирования новых программ.

МР: Единственное предложение – провести конкурс по возможности раньше, а не в декабре, это серьезно поможет правильно сконфигурировать все то, что вуз может в этом проекте сделать. Надо смотреть в одну сторону с соучредителем, чтобы реализовать систему ДПО правильно. Кроме того, важно маневрировать.

ЕС: Мы поговорили о перспективах реализации ДПО в вузах, поняли позицию по вопросу Минтруда и других заинтересованных сторон. На связь вышел курирующий вопросы ДПО замминистра Андрей Омельчук, позицию которого тоже хотелось бы услышать. Как Минобрнауки видит данное направление?

АО: Формат ММСО этого года является ноу-хау. Но есть много положительной обратной связи от вузов. За ДПО большое будущее, потому что в рамках общего высшего образования человек не должен ходить за новым дополнительным высшим образованием, а расширять свои компетенции короткими программами. Это ускоряет выход на рынок труда. Это значимая часть рынка труда, ДПО реагирует на его изменения, это мобильные программы, которые могут дать то, что надо здесь и сейчас. Системные программы развития допобразования предусмотрены планами Министерства, многое уже сегодня реализовано. Много инструментов направлено на то, чтобы рынок ДПО стал более широким и имел большее влияние на систему образования в стране в целом. Задумывались элементы системной поддержки, которые должны быть синхронизированы с программами развития ключевых российских вузов, эти вузы должны стать флагманами развития ДПО. Рынок ДПО первым почувствовал ограничения в связи с коронавирусом, в том числе в области экономики. Целесообразно поддержать проекты финансирования или софинансирования от Минобрнауки программ ДПО для населения. Важно дополнить через эти программы то, чего не хватает в нацпроектах, чтобы охватить то, что не охвачено, чтобы не реализовывать весь государственный ресурс на это направление.

ЕС: Опыт онлайна последних месяцев можно переложить и на допобразование. Все стороны рынка находятся в одинаковом положении. Многие стали кооперироваться. Университеты готовы к подключению в работу над проектом и его реализацией. Цель встречи – провести обсуждение мнений всех сторон. Надо скоррелировать работу на пользу экономики и системы образования.

АО: Интересный опыт уже есть. Промышленность делегировала и передавала университету свои программы переподготовки. Программы были настроены на потребности рынка, но серьезные несоответствия в ДПО по части признания программ и реализации третьей миссии университетов все еще остаются. Рассчитываем, что в июне получиться объявить конкурс, чтобы с августа-сентября их начинать реализовать.

Третий день Московского международного салона образования (ММСО 2020) в режиме онлайн
⠀
Темы сегодняшних панельных дискуссий посвящены ряду вопросов, связанных с образованием: федеральные проекты, государственные приоритеты, трансформация образовательного процесса, новые компетенции высшей школы и цифровизация вузов.
⠀
Заместитель Министра науки и высшего образования Российской Федерации Андрей Омельчук совместно с другими экспертами рассказал о развитии дополнительного профессионального образования в рамках федерального проекта "Новые возможности для каждого".
⠀
"Вся система дополнительного профессионального образования важна для долгосрочного развития рынка труда и профессиональных компетенций работников. Программы дополнительного образования более мобильны и могут дать рынку то, что ему нужно здесь и сейчас», - отметил Андрей Омельчук.
⠀
🖇ММСО 2020 продолжит свою работу и завтра.

За новостями, событиями и трансляциями вы можете следить на сайте https://ls.mmco-expo.ru/
⠀
#МинобрнаукиРоссии

Дистант-компетенции

В центре комплексного развития компетенций руководителей научных, научно-технических проектов и лабораторий Западно-Сибирского межрегионального научно-образовательного центра стартовали очередные модули обучения в Школе научного лидерства и Школе руководителей научно-технических проектов. Напомним, точкой сборки НОЦ является Тюменский государственный университет, а в его работе принимают участие три региона – Тюменская область, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа.

Команда проекта сумела в короткие сроки перенести обучение, включая проектную работу, в онлайн формат, обеспечив качественную работу на модулях для 83 слушателей (представляющих более 10 организаций НОЦ) и 26 привлеченных экспертов. Активное участие в работе приняли ведущие эксперты РНФ, РФФИ, представители реального сектора экономики, венчурных фондов, ведущие ученые и руководители инновационных компаний.

Центральными темами апрельского обучения стали: инструменты и методы управления научно-техническими проектами, привлечение внебюджетного финансирования, разработка и защита уставов проектов, требования и возможности ведущих грантовых фондов и программ РФ. Для слушателей также организовываются открытые лекции ведущих отечественных и зарубежных ученых и экспертов.

Руководитель проекта ЦРК, и.о. проректора по персоналу и организационному развитию ТюмГУ Андрей Латышев отметил, что слушателями в командном формате сформированы 8 научно-исследовательских и 8 научно-технических проектов, каждый из которых прорабатывается на всем протяжении обучения. Для всех слушателей предусмотрены индивидуальные карьерные траектории, основанные на авторском подходе к оценке и целевому развитию профессиональных и управленческих компетенций слушателей.

«В рамках Школы для нас крайне важно получить реальные результаты наших коллег в виде исследований высокого уровня, направленных на решение актуальных запросов государства, общества и индустрий, одновременно с формированием будущего науки. Наша задача – создание междисциплинарных научных команд, удовлетворяющих запросам не только научного сообщества, но и общества в целом, а также обучить слушателей новым навыкам, которые не являются частью традиционной программы для научных руководителей, таких как международное сотрудничество и научное управление. В этом и заключается генеральная роль «научного лидера», - рассказала ментор Школы научного лидерства, доктор Ирина Шрайбер (CERN, Швейцария).

«Участники Школы получают лучшие, совершенно «живые» практики работы и сразу пытаются их применять. Конечно, им совсем не просто, многое отличается от академической жизни. Но очередной этап защиты проектных работ, теперь в формате онлайн, показал, что результаты отдельных команд вызывают высокий интерес у потенциальных инвесторов и компаний. Среди проектов-лидеров, я бы выделил: решение в области персонализированного доступа в каршеринговый автомобиль, систему по сохранению здоровья, технологию автоматизированной диагностики заболеваний растений, роботизированный комплекс для сельского хозяйства. Замечательно, что некоторые команды уже находятся на стадии прототипа. Хочу добавить, что этот модуль непроизвольно стал особенным. Дело в том, что удаленная работа для технологических команд – распространенное явление по всему миру, наши участники в этом действии открыли для себя превосходные возможности», – отметил ментор Школы руководителей научно-технических проектов Евгений Голубев (Технологический парк ТюмГУ, Тюмень).  

Напомним, проект ЦРК Западно-Сибирского межрегионального НОЦ стартовал при активной поддержке Правительства Тюменской области в октябре 2019 года и стал одним из пяти центров первой пилотной волны, развернутых в рамках национального проекта «Наука». Создание Центров компетенций является обязательным условием развертывания научно-образовательных центров мирового уровня.

Источник: https://www.minobrnauki.gov.ru/ru/press-center/card/?id_4=2556

Защита врачей от томских политехников

Специалисты Томского политехнического университета улучшили конструкцию защитных очков и экранов, которые медики используют при работе с пациентами. Изменения были внесены после тестирования изделий в клиниках Сибирского государственного медицинского университета.

Над проектом в ТПУ работает междисциплинарная команда, включающая представителей Инженерной школы неразрушающего контроля и безопасности, Исследовательской школы химических и биомедицинских технологий, Инженерной школы новых производственных технологий: это инженеры-конструкторы, специалисты по новым материалам, 3D-печати.

Политехники использовали готовые схемы индивидуальных средств защиты: первые экземпляры были напечатаны без изменений с помощью аддитивных технологий и переданы сотрудникам СибГМУ. Их тестирование выявило ряд серьезных недостатков, устранением которых и занялись политехники.

«Во-первых, доступные схемы защитных очков предназначены для печати жестким, негнущимся пластиком. Это неудобно для продолжительной носки. Во-вторых, нужны разные размеры, в-третьих, были проблемы с прилеганием очков к лицу. Все эти нюансы мы постарались учесть после полученных замечаний.

Мы изменили конструкцию, отработали технологию печати из мягкого пластика, сделали два типа размеров, сейчас готовим третий. Так что полученный дизайн защитных очков уникален», – говорит один из разработчиков, и.о. руководителя отделения электронной инженерии Павел Баранов.

Кроме того, в ТПУ усовершенствовали конструкцию защитных экранов из ПЭТ-пластика с ободками, напечатанными на 3D-принтере, и мягких защитных масок с HEPA-фильтрами.

«Защитные экраны – это тоже наш оригинальный дизайн. Медики используют подобные средства защиты давно, знают их преимущества и недостатки, а некоторые нюансы просто невозможно учесть только в лаборатории. Например, врачи сказали нам, что круглая форма экрана вызывает искажения и блики, и мы постарались минимизировать эту проблему. Возможно, конструкция будет дорабатываться и дальше. Обратная связь, объективная критика дают нам ценную информацию для улучшения изделий», – считает участник проекта, профессор Исследовательской школы химических и биомедицинских технологий Константин Бразовский.

Разработчики расширили размерный ряд защитных масок, добились уменьшения количества дефектов на поверхности, адаптировали схемы под использование отечественного пластика. Кроме того, технические решения политехников существенно удешевили изделия. Себестоимость одной маски, экрана, очков составляет порядка 260-300 рублей, а при масштабировании производства они могут быть еще дешевле.

«Мы изготовили несколько экземпляров защитных экранов, очков и масок из мягкого пластика. Но ТПУ — это не производственная компания, поставлять изделия в большом объеме мы не можем. Но мы готовы разработать прототип, описать технологию, поделиться конструкторскими решениями, вводными файлами, корректировками и передать все промышленному партнеру, имеющему подходящие производственные мощности», – подчеркивают разработчики.

Подробнее: https://news.tpu.ru/news/2020/04/28/36146/

Главой «Партии регионов» как раз может стать Сергей Собянин. Эта позиция, пожалуй, единственная, которая бы отвечала его амбициям, если не брать уровень президентства или председательства в Совбезе, Госсовете или Правительстве.

Данная партия будет служить полем борьбы и согласования интересов ключевых элитных экономических групп, которые получат таким образом выход на реальную политику, но при этом будут подконтрольны – как главе политического объединения, так и председателю Государственной Думы.

По большому счету это партии не только Центра-Регионов, но и Правительства-Госсовета. Двухпартийная система также позволит вывести на прямое балансирование два этих института власти.

При этом однозначно усилится связка между «Партией регионов» и Советом Федерации. С другой стороны, «Партия центра» будет более тесно выстраивать отношения с Правительством.

В этой схеме Администрации Президента отводится роль контролера и балансира.

https://t.me/russicatop/10846

Человек – мера всего

В сегодняшнем выступлении Владимир Путин акцентировал внимание на своей функции «Отца народа». Это не в полном смысле слова патриарх, но именно словами президента о том, что бросать стариков и детей – не в нашем генетическом коде, завершилось смыслообразование «человекосбережения».

Именно такова будет функция Путина в пост-трансферной политической системе. Трансформации не отменены, разве что изменены.

Система получила уникальный опыт функционирования в жестких условиях – и в целом управленческая модель, выстраиваемая Сергеем Кириенко, показала хороший результат.

Самое главное, что ценит Путин, это исполнение важнейших распоряжений из центра, но сейчас требования к администраторам (что нашло отражение в нескольких последних волнах кадровых назначений) не ограничиваются функциональным технократизмом. Теперь необходимо умение гибко подходить к настройке региональных систем в рамках, заданных из Москвы.

В этом путинском дискурсе нацпроекты являются органичной, но покамест спящей частью. План возрождения экономики не станет документом, который подомнет под себя национальные проекты и государственные программы. Напротив, он должен будет стать рамкой, внутри которой будут проведены точечные корректировки наполнения или адресности конкретных мероприятий.

Ключевая цель нацпроектов – повысить качество жизни конкретного человека. Тот же посыл транслируется в рамках Плана возрождения, а особенно – в конкретной риторике Президента, который окончательно позиционирует себя как главного Арбитра интересов граждан – в совокупности и каждого конкретно.