AS
В чем сложность нейросетку обучить?
Size: a a a
2021 May 09
PS
в том, что надо как минимум собрать реальные треки и много
S
Жаваскрипт позволяет
S
Я только не знаю что считать ботом.
ツダ
За одну секунду человечество генерирует очень много треков указателя
S
По прямой и телепортацию сразу бан, но про сплайны - мб так и двигается мышка человека
PS
и все они указывают на твою жопу
ツダ
Указатели?
PS
нет, блин, ссылки
AS
По идее можно gan обучить
NK
📢 Репост из группы ЛЮДИ МЕХМАТА:
В ближайшее время выйдет интервью с занимательным выпускником мехмата — Артуром Евстефеевым. Наш гость успел посотрудничать с крупными IT-компаниями и зарубежными учеными.
С Глебом они обсудят волнующие многих темы:
▪Нюансы смены деятельности: из математики в экономику
▪Шпаргалки на экзаменах — полезно или бессмысленно?
▪Как попасть на ту должность, которая тебе интересна?
Подпишитесь на нашу группу, чтобы не пропускать новые интервью.
В ближайшее время выйдет интервью с занимательным выпускником мехмата — Артуром Евстефеевым. Наш гость успел посотрудничать с крупными IT-компаниями и зарубежными учеными.
С Глебом они обсудят волнующие многих темы:
▪Нюансы смены деятельности: из математики в экономику
▪Шпаргалки на экзаменах — полезно или бессмысленно?
▪Как попасть на ту должность, которая тебе интересна?
Подпишитесь на нашу группу, чтобы не пропускать новые интервью.
NK
📢 Репост из группы Новости Инициативной группы МГУ:
«Без свободной Родины не может быть свободной науки».
Этими словами закончила свое письмо Герой Советского Союза, студентка механико-математического факультета Евгения Руднева.
Она родилась в Запорожской области (Украина) в семье служащего. Жила с родителями в посёлке Салтыковка Московской области, в городе Бабушкин (ныне в черте города-героя Москвы). Окончила 3 курса механико-математического факультета Московского государственного университета в 1941 г., где занималась астрономией. В тайне от родителей в октябре 1941 года Евгения ушла добровольцем в авиационный полк.
Долгое время была преподавателем в армии в г. Энгельсе в саратовском тылу, где окончила штурманскую школу.
С мая 1942 Евгения выходит на фронт, где служит штурманом знаменитого 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиаполка, получившего от немцев название «Ночные ведьмы». Е. М. Руднева совершила 645 боевых ночных вылетов на уничтожение переправ, железнодорожных эшелонов, живой силы и техники противника. Воевала на Закавказском, Северо-Кавказском, 4-м Украинском фронтах. Участвовала в боях на Северном Кавказе, Таманском и Керченском полуостровах. 26 октября 1944 года была посмертно удостоена звания Героя Советского Союза.
Руднева за свою короткую жизнь успела подготовить лишь одну научную работу «Биологические наблюдения во время солнечного затмения 19 июня 1936г.» (Бюлл. ВАГО. № 3 (1939). 1940. С. 29–30).
Сохранилась переписка Евгении с профессором Московского университета С.Н. Блажко. Даже на фронте студенты и сотрудники не забывали об университете и переживали за его него. В октябре 1942 года Евгения пишет:
«Уважаемый Сергей Николаевич!
Пишет Вам Ваша бывшая студентка Женя Руднева – из той астрономической группы, в которой учились Пикельнер, Зигель, Мамзон. Эти имена, возможно, Вам более знакомы, а вообще группа у нас была маленькая, всего десять человек, и были мы на один год моложе Затейщикова, Бронштэна, Верменко.
Простите, пожалуйста, что я к Вам обращаюсь, но сегодняшнее утро меня очень взволновало. Я держала в руках сверток, и в глаза мне бросилось название газетной статьи – «На Пулковских высотах». Я, конечно, и раньше знала, что немцы разрушили Пулково, но я никогда не могла подумать, что варварство может дойти до такой степени, чтобы не оставить камня на камне от этого храма науки, от нашего Пулкова! В январе 41-го года мы ездили туда на экскурсию. На войне люди черствеют, и я уже давно не плакала, Сергей Николаевич, но у меня невольно выступили слезы, когда прочла о разрушенных павильонах и установках, о погибшей Пулковской библиотеке, о башне 30-дюймового рефрактора. А новая солнечная установка? Я не знаю, что удалось оттуда вывезти, но вряд ли многое, кроме объективов.
…Я вспомнила о нашем ГАИШе. Ведь я ничего не знаю, цело ли хотя бы здание. После того как Вы оттуда уехали, мы еще месяц занимались (я была на IV курсе).
По вечерам мы охраняли свой институт, я была старшиной пожарной команды из студентов. В ночь на 12 октября я также была на дежурстве. Утром я, еще ничего не зная, приехала в университет, оттуда меня направили в ЦК ВЛКСМ – там по рекомендациям комитетов комсомола отбирали девушек-добровольцев. И вот, 13 октября был год, как я в рядах Красной Армии.
«Без свободной Родины не может быть свободной науки».
Этими словами закончила свое письмо Герой Советского Союза, студентка механико-математического факультета Евгения Руднева.
Она родилась в Запорожской области (Украина) в семье служащего. Жила с родителями в посёлке Салтыковка Московской области, в городе Бабушкин (ныне в черте города-героя Москвы). Окончила 3 курса механико-математического факультета Московского государственного университета в 1941 г., где занималась астрономией. В тайне от родителей в октябре 1941 года Евгения ушла добровольцем в авиационный полк.
Долгое время была преподавателем в армии в г. Энгельсе в саратовском тылу, где окончила штурманскую школу.
С мая 1942 Евгения выходит на фронт, где служит штурманом знаменитого 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиаполка, получившего от немцев название «Ночные ведьмы». Е. М. Руднева совершила 645 боевых ночных вылетов на уничтожение переправ, железнодорожных эшелонов, живой силы и техники противника. Воевала на Закавказском, Северо-Кавказском, 4-м Украинском фронтах. Участвовала в боях на Северном Кавказе, Таманском и Керченском полуостровах. 26 октября 1944 года была посмертно удостоена звания Героя Советского Союза.
Руднева за свою короткую жизнь успела подготовить лишь одну научную работу «Биологические наблюдения во время солнечного затмения 19 июня 1936г.» (Бюлл. ВАГО. № 3 (1939). 1940. С. 29–30).
Сохранилась переписка Евгении с профессором Московского университета С.Н. Блажко. Даже на фронте студенты и сотрудники не забывали об университете и переживали за его него. В октябре 1942 года Евгения пишет:
«Уважаемый Сергей Николаевич!
Пишет Вам Ваша бывшая студентка Женя Руднева – из той астрономической группы, в которой учились Пикельнер, Зигель, Мамзон. Эти имена, возможно, Вам более знакомы, а вообще группа у нас была маленькая, всего десять человек, и были мы на один год моложе Затейщикова, Бронштэна, Верменко.
Простите, пожалуйста, что я к Вам обращаюсь, но сегодняшнее утро меня очень взволновало. Я держала в руках сверток, и в глаза мне бросилось название газетной статьи – «На Пулковских высотах». Я, конечно, и раньше знала, что немцы разрушили Пулково, но я никогда не могла подумать, что варварство может дойти до такой степени, чтобы не оставить камня на камне от этого храма науки, от нашего Пулкова! В январе 41-го года мы ездили туда на экскурсию. На войне люди черствеют, и я уже давно не плакала, Сергей Николаевич, но у меня невольно выступили слезы, когда прочла о разрушенных павильонах и установках, о погибшей Пулковской библиотеке, о башне 30-дюймового рефрактора. А новая солнечная установка? Я не знаю, что удалось оттуда вывезти, но вряд ли многое, кроме объективов.
…Я вспомнила о нашем ГАИШе. Ведь я ничего не знаю, цело ли хотя бы здание. После того как Вы оттуда уехали, мы еще месяц занимались (я была на IV курсе).
По вечерам мы охраняли свой институт, я была старшиной пожарной команды из студентов. В ночь на 12 октября я также была на дежурстве. Утром я, еще ничего не зная, приехала в университет, оттуда меня направили в ЦК ВЛКСМ – там по рекомендациям комитетов комсомола отбирали девушек-добровольцев. И вот, 13 октября был год, как я в рядах Красной Армии.
NK
Зиму я училась, а теперь уже пять месяцев как я на фронте. Летаю штурманом на самолете, сбрасываю на немцев бомбы разного калибра – и чем крупнее, тем больше удовлетворения получаю, особенно если хороший взрыв или пожар получится в результате. Свою первую бомбу я обещала им за университет, за мой милый University, ведь бомба попала в здание мехмата прошлой зимой. Как они смели!!! Но первый мой боевой вылет ничем особенным не отличался – может быть, бомбы и удачно попали, но в темноте не было видно. Зато после я им не один пожар зажгла, взрывала склады боеприпасов и горючего, уничтожала машины на дорогах, полностью разрушила одну и повредила несколько переправ через реки...
Мой счет еще не окончен. На сегодня у меня 225 боевых вылетов. И я не хвалиться хочу, а просто сообщаю, что честь университета я поддерживаю – меня наградили орденом Красной Звезды. В ответ на такую награду я стараюсь бомбить еще точнее, мы не даем врагу на нашем участке фронта ни минуты покоя – спать фрицам, во всяком случае, не приходится. А с сегодняшнего дня я буду бомбить и за Пулково – за поруганную науку.
Простите, Сергей Николаевич, послание вышло слишком длинным, но я должна была обратиться именно к Вам. Вы поймете мое чувство ненависти к этим варварам, мое желание скорее покончить с ними, чтобы вернуться к науке. Пользоваться астроориентировкой мне не приходится: на большие расстояния мы не летаем. Изредка, когда выдается свободная минутка (это бывает в хорошую погоду при возвращении от цели), я показываю летчику Бетельгейзе или Сириус и рассказываю о них или еще о чем-нибудь, таком родном мне и таком далеком теперь. Из трудов ГАИШа мы пользуемся таблицами восхода и захода Луны.
Сергей Николаевич, передайте мой фронтовой горячий привет Н. Ф. Рейн и проф. Моисееву. Ему скажите, что он ошибался: девушек тоже в штурманы берут…
Я очень скучаю по астрономии, но не жалею, что пошла в армию: вот разобьем немцев, тогда возьмемся за восстановление астрономии. Без свободной Родины не может быть свободной науки!
Глубоко уважающая Вас
Руднева Е.»
В декабре профессор ответил ученице:
«Дорогая Евгения Максимовна!
Благодарю Вас за Ваше письмо от 19.10. Оно было для меня неожиданно и тем более приятно и дорого, а содержание его в особенности. Напрасно Вы напоминаете мне о себе, указывая Ваших товарищей: я Вас знаю, заприметил с первого курса. И вот Вы уже полгода на фронте, и число боевых вылетов подходит к 300, а число ударов по врагу уж я не знаю, сколько сотен. Браво, Женя Руднева, браво, браво! Я прямо был расстроен до слез, читая Ваше горячее письмо. Поздравляю Вас с орденом Красной Звезды! Бейте извергов, бейте мерзавцев, и да сохранит Вас судьба для мирной работы после войны!
Хочу сообщить Вам об астрономии.
Пулково разрушено; но большинство инструментов и большая часть библиотеки заблаговременно были вывезены и спрятаны под землей, будем надеяться, что они сохранятся в целости; часть работников выехала в Среднюю Азию для наблюдения солнечного затмения в сентябре 1941 г., несколько человек могли уехать позже, но некоторые умерли в Ленинграде (из них Циммерман).
Московская обсерватория цела и неприкосновенна, только в первые ночи войны упало около 50 зажигательных бомб, которые тотчас же были потушены (осталось только три дыры в куполе большого рефрактора). 6 октября мы уехали из Москвы, взяв с собой все главные инструменты, кроме большого рефрактора и 7-дюймовика (оптику взяли), и 10.10 благополучно приехали и их доставили в Свердловск.
За октябрь была налажена служба времени, и 7.11 были пущены первые сигналы времени.
Были построены павильоны для двух пассажных инструментов и для экваториальной камеры, и с весны начались наблюдения. Тотчас по приезде были организованы и вычислительные работы для нужд Красной Армии (отчасти Вы знаете сами, какие работы). Многие товарищи взяты в Красную Армию…
Мой счет еще не окончен. На сегодня у меня 225 боевых вылетов. И я не хвалиться хочу, а просто сообщаю, что честь университета я поддерживаю – меня наградили орденом Красной Звезды. В ответ на такую награду я стараюсь бомбить еще точнее, мы не даем врагу на нашем участке фронта ни минуты покоя – спать фрицам, во всяком случае, не приходится. А с сегодняшнего дня я буду бомбить и за Пулково – за поруганную науку.
Простите, Сергей Николаевич, послание вышло слишком длинным, но я должна была обратиться именно к Вам. Вы поймете мое чувство ненависти к этим варварам, мое желание скорее покончить с ними, чтобы вернуться к науке. Пользоваться астроориентировкой мне не приходится: на большие расстояния мы не летаем. Изредка, когда выдается свободная минутка (это бывает в хорошую погоду при возвращении от цели), я показываю летчику Бетельгейзе или Сириус и рассказываю о них или еще о чем-нибудь, таком родном мне и таком далеком теперь. Из трудов ГАИШа мы пользуемся таблицами восхода и захода Луны.
Сергей Николаевич, передайте мой фронтовой горячий привет Н. Ф. Рейн и проф. Моисееву. Ему скажите, что он ошибался: девушек тоже в штурманы берут…
Я очень скучаю по астрономии, но не жалею, что пошла в армию: вот разобьем немцев, тогда возьмемся за восстановление астрономии. Без свободной Родины не может быть свободной науки!
Глубоко уважающая Вас
Руднева Е.»
В декабре профессор ответил ученице:
«Дорогая Евгения Максимовна!
Благодарю Вас за Ваше письмо от 19.10. Оно было для меня неожиданно и тем более приятно и дорого, а содержание его в особенности. Напрасно Вы напоминаете мне о себе, указывая Ваших товарищей: я Вас знаю, заприметил с первого курса. И вот Вы уже полгода на фронте, и число боевых вылетов подходит к 300, а число ударов по врагу уж я не знаю, сколько сотен. Браво, Женя Руднева, браво, браво! Я прямо был расстроен до слез, читая Ваше горячее письмо. Поздравляю Вас с орденом Красной Звезды! Бейте извергов, бейте мерзавцев, и да сохранит Вас судьба для мирной работы после войны!
Хочу сообщить Вам об астрономии.
Пулково разрушено; но большинство инструментов и большая часть библиотеки заблаговременно были вывезены и спрятаны под землей, будем надеяться, что они сохранятся в целости; часть работников выехала в Среднюю Азию для наблюдения солнечного затмения в сентябре 1941 г., несколько человек могли уехать позже, но некоторые умерли в Ленинграде (из них Циммерман).
Московская обсерватория цела и неприкосновенна, только в первые ночи войны упало около 50 зажигательных бомб, которые тотчас же были потушены (осталось только три дыры в куполе большого рефрактора). 6 октября мы уехали из Москвы, взяв с собой все главные инструменты, кроме большого рефрактора и 7-дюймовика (оптику взяли), и 10.10 благополучно приехали и их доставили в Свердловск.
За октябрь была налажена служба времени, и 7.11 были пущены первые сигналы времени.
Были построены павильоны для двух пассажных инструментов и для экваториальной камеры, и с весны начались наблюдения. Тотчас по приезде были организованы и вычислительные работы для нужд Красной Армии (отчасти Вы знаете сами, какие работы). Многие товарищи взяты в Красную Армию…
NK
...Устроены мы по военному времени удовлетворительно. ...Лишь бы поскорее были разбиты и изгнаны изверги! И спешу работать: ведь мне уже немного осталось жить, а как хочется дожить до конца войны и прожить несколько лет мирного строительства! …
Ваше письмо мы публикуем в ближайшем номере нашей стенной газеты …
От меня лично примите еще раз большую благодарность за Ваше письмо и выражение надежды, что Вы найдете минутку для короткой открытки: лишь бы знать, что Вы здоровы и бьете врагов. Всего, всего, всего Вам лучшего. Правильно: «Без свободной Родины не может быть свободной науки!»
Глубоко уважающий Вас
С. Блажко».
Источник: https://math.msu.ru/node/1363
#9мая
— Ссылка:
К 75-летнему юбилею Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. | Механико-математический факультет
Ваше письмо мы публикуем в ближайшем номере нашей стенной газеты …
От меня лично примите еще раз большую благодарность за Ваше письмо и выражение надежды, что Вы найдете минутку для короткой открытки: лишь бы знать, что Вы здоровы и бьете врагов. Всего, всего, всего Вам лучшего. Правильно: «Без свободной Родины не может быть свободной науки!»
Глубоко уважающий Вас
С. Блажко».
Источник: https://math.msu.ru/node/1363
#9мая
— Ссылка:
К 75-летнему юбилею Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. | Механико-математический факультет
AS
Жалко 😥😥😥
ツダ
2021 May 10
СМ
ну че там по приглосам в клабхаус? под андрейку вышел, вроде
или он уже протух и не стоит того?
или он уже протух и не стоит того?
ツダ
LB
Больше сообщений в этом чате не будет. Ой... Хотя не, теперь будет(
ツダ
