Довольно любопытное, хоть и не новое уже исследование от ВШЭ об особенностях ассимиляции среднеазиатских трудовых мигрантов в России. Речь идет о культурной, языковой и даже этнической (!) ассимиляции. Маленькие равшаны и джамшуты общаются исключительно на русском языке (даже со своими родителями), слушают русскоязычную музыку, смотрят русскоязычные сериалы и фильмы. Более того, некоторые дети мигрантов прямо называют себя русскими (вовсе не из страха быть депортированными), сознательно причисляя себя к носителям русской культуры. При этом у детей одновременно происходит отказ от «родной» культурной принадлежности, в отличие от, скажем, башкир, у которых собственная национальная самоидентификация совершенно спокойно уживается с принадлежностью к русской культуре.
Этнографические материалы и социологические опросы свидетельствуют о том, что у таджиков, киргизов и узбеков Россия ассоциируется с пространством свободы и карьерных перспектив, но так же с распутством и развратом. Скажем, решение о трудовой миграции мужчин дается общине легко и непринужденно. А вот переезд семьями часто оборачивается нехилой такой драмой, так как это означает, что женщины и дети неминуемо подпадут под тлетворное влияние «развращающей» русской культуры: женщины начнут носить джинсы, шорты и даже мини-юбки, детей обязательно научат пить, курить, ругаться матом и, не к ночи будет сказано, слушать репера Фейса.
Так как трудовая миграция означает, что семья находится на заработках, и рано или поздно вернется в родные края, то для местного, насквозь патриархального общества все «возвращенцы» приравниваются к носителям опасного заразного вируса, которых нужно изолировать. В идеале – как можно быстрее отправить восвояси. Нечто подобное существует, скажем, в Пакистане и Афганистане, когда вернувшихся из Европы мигрантов отказываются воспринимать как «своих», и относятся к ним с опаской и недоверием, даже если речь идет о детях.
https://iq.hse.ru/news/177664546.html
