В фейсбуке очередное заседание либерального суда. Андрей Лошак судит Анатолия Чубайса, его кузина Анна Лошак (ныне Монгайт) восторженно аплодирует Виторгану, публично допрашивающему свою жену (ох, Максим мне всегда нравился, такой прям - ой). Константин Эггерт (приставку фон опустим, ибо фоны у нормальных людей остались только в иснтаграмме) еще не судит, но уже собирается судить и люстрировать всех участников ток-шоу на Первом.
Вот они – страдальцы. Окровавленными мозолистыми руками они вытирают тягостный густой пот с обгорелого лба, усмехающийся жирный надзиратель колошматит их дубиной по чреслам. Бабы голосят им вослед, монахиня крестит их в путь, старик украдкой сует им в мошну горбушку.
Режим угнетает либеральных судей. Не дает им развернутся. У старшего Лошака (уволенного по утверждению Андрея Борисовича из «Огонька» за обложку с гнидой Собчак) недостаточно свежий загар, пища его скудна (да и что там есть изысканного в столовой «Металлоинвеста»?), будни безрадостны и скучны. Режим сгноил талант, и продолжает гноить его на должности директора по стратегии «Коммерсанта». Супруга Виктора Григорьевича влачит дни в кресле гендиректора Пушкинского музея, разгоняя тоску редкими карнавалами, вроде дня рождения Тимати или съемок клипа для Урганта.
Грустит и Анна, грустит и Андрей. Если б не Путин, они б уже давно сияли в генеральских мундирах, но Путин большую звезду все не дает, шлет медали ордена за заслуги. Дразнится.
Грустит Константин Эггерт. Пыток и виселиц все нет, царя не возвращают, а коллекция бабочек изнашивается всуе. Бабочки Константина не набоковские и даже не Бобо. Не проколишь, не изувечишь. Лишь истрепаешь и выбросишь.
Все печальники и печальницы России рождены не для любви, но для суда. Суд люстрационный, справедливый революционный, Высший Гаагский. На всех судах они предстают судьями, прокурорами ну или на худой конец свидетелями обвинения.
Все они до суда доживают. Оптимистично, но реалистично. Режим, который они собираются судить и обезглавить, кормит их досыта, вкусной и здоровою пищей, регулярно оплачивает их капризы, свободно отпускает на воды. Жизнь будущих судей размеренна, не нервна и полна времени для занятий собой.
Утром в фейсбушке они судят Чубайса, а вечером берут подряд у Авена. К ночи, слегка подрумянившись от розового руинара, они обличают Медведева, но утром уже делают селфи с Кудриным и Грефом.
И вся их жизнь, и вся их песня: судьей судью о судье.
Дорогие друзья. Пишет вам Антон Вячеславович из Измайловского района, города Москвы.
Люстрации бывают там, где люди, собирающиеся кого-то люстрировать, сидят в лагерях и тюрьмах. Где за само слово «люстрация», случайно сказанное двум товарищам на кухне, утром тебя отправят в дурдом. И выйдешь ты оттуда через пять лет глубоким беззубым стариком, которого снимут для революционной передовицы. Люстрации случаются там, где страшно, а не там где скучно.
Ибо ваша скука – не повод для суда.
Вам скучно не потому, что Путин. А потому что вы старые, ненужные, скучные, невеликие. Вас никому не надобно. Но дело тут не в режиме, а в вас самих. Я знаю, о чем я говорю. Я и сам такой.
Но если вы уж так хотите смерти и суда тоскливому бескровному режиму, то будьте готовы все же не к роли палачей.
Если вы хотите, чтоб режим пал, будьте готовы принести себя в жертву. По-настоящему, без ссылки в Металлоинвест. А с ссылкой в Лабытнанги. С голодом, холодом, смертью. Будьте готовы к конфискациям, к пыткам.
Станьте же дровами в святом костре революции.
Но увы. Не будет ни революции, ни костров. Ибо сплин с пузырьками в бокале любим и вами, и ими. Ни вы, ни они не способны жертвовать ничем, даже метражом элитарной квартиры. Ни вы, ни они не способны гореть. Только тлеть и обижаться.
Не обижайтесь, все будет хорошо. На 50-летие пришлют вам генеральские погоны.
Вот они – страдальцы. Окровавленными мозолистыми руками они вытирают тягостный густой пот с обгорелого лба, усмехающийся жирный надзиратель колошматит их дубиной по чреслам. Бабы голосят им вослед, монахиня крестит их в путь, старик украдкой сует им в мошну горбушку.
Режим угнетает либеральных судей. Не дает им развернутся. У старшего Лошака (уволенного по утверждению Андрея Борисовича из «Огонька» за обложку с гнидой Собчак) недостаточно свежий загар, пища его скудна (да и что там есть изысканного в столовой «Металлоинвеста»?), будни безрадостны и скучны. Режим сгноил талант, и продолжает гноить его на должности директора по стратегии «Коммерсанта». Супруга Виктора Григорьевича влачит дни в кресле гендиректора Пушкинского музея, разгоняя тоску редкими карнавалами, вроде дня рождения Тимати или съемок клипа для Урганта.
Грустит и Анна, грустит и Андрей. Если б не Путин, они б уже давно сияли в генеральских мундирах, но Путин большую звезду все не дает, шлет медали ордена за заслуги. Дразнится.
Грустит Константин Эггерт. Пыток и виселиц все нет, царя не возвращают, а коллекция бабочек изнашивается всуе. Бабочки Константина не набоковские и даже не Бобо. Не проколишь, не изувечишь. Лишь истрепаешь и выбросишь.
Все печальники и печальницы России рождены не для любви, но для суда. Суд люстрационный, справедливый революционный, Высший Гаагский. На всех судах они предстают судьями, прокурорами ну или на худой конец свидетелями обвинения.
Все они до суда доживают. Оптимистично, но реалистично. Режим, который они собираются судить и обезглавить, кормит их досыта, вкусной и здоровою пищей, регулярно оплачивает их капризы, свободно отпускает на воды. Жизнь будущих судей размеренна, не нервна и полна времени для занятий собой.
Утром в фейсбушке они судят Чубайса, а вечером берут подряд у Авена. К ночи, слегка подрумянившись от розового руинара, они обличают Медведева, но утром уже делают селфи с Кудриным и Грефом.
И вся их жизнь, и вся их песня: судьей судью о судье.
Дорогие друзья. Пишет вам Антон Вячеславович из Измайловского района, города Москвы.
Люстрации бывают там, где люди, собирающиеся кого-то люстрировать, сидят в лагерях и тюрьмах. Где за само слово «люстрация», случайно сказанное двум товарищам на кухне, утром тебя отправят в дурдом. И выйдешь ты оттуда через пять лет глубоким беззубым стариком, которого снимут для революционной передовицы. Люстрации случаются там, где страшно, а не там где скучно.
Ибо ваша скука – не повод для суда.
Вам скучно не потому, что Путин. А потому что вы старые, ненужные, скучные, невеликие. Вас никому не надобно. Но дело тут не в режиме, а в вас самих. Я знаю, о чем я говорю. Я и сам такой.
Но если вы уж так хотите смерти и суда тоскливому бескровному режиму, то будьте готовы все же не к роли палачей.
Если вы хотите, чтоб режим пал, будьте готовы принести себя в жертву. По-настоящему, без ссылки в Металлоинвест. А с ссылкой в Лабытнанги. С голодом, холодом, смертью. Будьте готовы к конфискациям, к пыткам.
Станьте же дровами в святом костре революции.
Но увы. Не будет ни революции, ни костров. Ибо сплин с пузырьками в бокале любим и вами, и ими. Ни вы, ни они не способны жертвовать ничем, даже метражом элитарной квартиры. Ни вы, ни они не способны гореть. Только тлеть и обижаться.
Не обижайтесь, все будет хорошо. На 50-летие пришлют вам генеральские погоны.
