"В  Москве  событие -  выпустили 30°  водку, которую публика  с  полным основанием назвала "рыковкой". Отличается она от "царской" водки тем, что на десять градусов она слабее, хуже на вкус и в четыре раза ее  дороже. Бутылка ее стоит  1  р. 75 коп. Кроме  того, появился в продаже "коньяк Армении", на котором написано 31°. (Конечно, Шустовской  фабрики.) Хуже прежнего, слабее, бутылка его стоит 3 р. 50 коп."

Михаил Булгаков

До революции самым известным был проект метрополитена Балинского и Кнорре, но у всех подобных мечтаний одна общая черта - центральный вокзал и ветку непременно хотели поместить на Красной площади.

Магазин «Продукты» на Таганке, 1951.

В парке, 1990.

Студенческий любительский театральный кружок, 1925.

«Хороша была старая Москва! Хороша! В 20-е годы она еще сохранилась: маленькие улочки, переулочки, все церкви были открыты (на каждой улочке их было по две). Несокрушимым белым монолитом, увенчанным золотой шапкой, — храм Христа Спасителя. У входа на Красную площадь, как бы прикорнув к стене, лепилась крохотная часовня Иверской Божьей Матери. С двух сторон ее обхватывали трамвайные пути, и когда проходили с грохотом с обеих сторон два трамвая, в часовне становилось темно и жутко: казалось, какие-то чудовища надвигаются на часовню, но по-прежнему кротко смотрел на тебя озаренный красной лампадой Лик Пречистой Матери Божией.

По ночам, возвращаясь из театра, мы с отцом ожидали трамвая на площади около Страстного монастыря. И монастырь, весь розоватый, освещенный луной, опушенный снегом, был красив до неправдоподобия — он казался сказкой. Особенно много старины оставалось в Китай-городе : на каждом шагу церковь, древняя, с позеленевшей крышей, с проросшими на ней деревцами. Колокольный звон стоял над Москвой в субботние вечера, заглушая скрежет трамваев и звуки автомобилей. А на Тверской (тогда еще узкой) по вечерам было весело: светло как днем, празднично одетые люди (нэпманы и нэпманши) шли куда-то гурьбой, выходили из ресторанов, смеялись, радовались чему-то».

С северного, еще не отреставрированного фасада Политехнического музея сняли леса.

Как читал лекции Василий Ключевский.

"Василия Осиповича встречали овациями. Поблескивая очками, склонив голову набок, он терпеливо ожидал тишины, опершись одной рукой на кафедру. Был он небольшого роста, сухонький, седенький, с длинными жиденькими волосами с зачесом назад, с маленькой бородкой и усами. Глаза его, остро и пытливо, смотрели в себя и в толпу. Наступала мертвая тишина. Аудитория полудышала. Пауза.

И тихим голосом начинался изумительный показ истории в лицах. Тут проходили «Тишайший» со своим собинным другом Патриархом Никоном, Петр I за пирушкою в Кронштадте, царь-девица Елизавета Петровна с Разумовским, матушка Екатерина... И каждый говорил своим языком и своею манерою; языком, конечно, своей эпохи, образным, выпуклым, живым. Это была неподражаемая передача того, чему, казалось, Василий Осипович сам был свидетелем.

Это была тончайшая игра ума, глубокого знания, проникновения в эпоху и, конечно, таланта, исключительного, самобытного таланта."

В уличном переходе на проспекте Мира затягивают в сетку ларьков и палаток мозаики на олимпийскую тему. Это, конечно, крайне уродливо.

Обложка журнала «Физкультура и спорт».

Учим пути сообщения.

Подборка хорошего стритарта из Минска. Фото делал в мае, но, думаю, все ещё живо.

Ну, раз был в Каунасе недавно, то держите вдогонку.