Оказывается, в 1939 году, незадолго до начала Второй мировой войны, Уинстон Черчилль написал трактат о существовании внеземной жизни. Неожиданный поворот и разрыв шаблонов, не правда ли?
На одиннадцати страницах британский премьер философствовал о том, что и по сегодняшний день будоражит умы миллионов — задавался извечным вопросом одиноки ли мы во вселенной. Стоит подчеркнуть, делал он это не только не дилетантски, но и в некоторой степени опережая время — изложенные в статье суждения, согласно заключениям экспертов, вполне соответствуют тому, что думают по данному вопросу современные ученые.
Отдавая должное разносторонней эрудированности Черчилля, нельзя не задуматься, что же всё таки подтолкнуло его к написанию подобного материала? По мнению обнародовавшего рукопись американского астрофизика Марио Ливио, первопричина кроется в том, что годом ранее сумасшедшую популярность в США и Великобритании снискала радиоверсия легендарного романа “Войны миров” Герберта Уэллса, транслировавшаяся местными радиостанциями. Ливио убежден, что для поддержания репутации приверженца науки, Черчилль и решил оседлать «космический» тренд, представив собственное эссе на тему возможного существования внеземных цивилизаций.
Данная гипотеза, на первый взгляд, звучит весьма рационально и убедительно, однако действительно ли всё так до банального просто? Почему бы, в таком случае, достопочтенному сэру не озаботиться написанием подобного материала на год раньше, непосредственно во время трансляции вышеупомянутых радиопередач? Очевидно же, что вероятность снять сливки с темы, в момент ее нахождения на самом пике обсуждаемости, несоизмеримо выше. Согласитесь, довольно маловероятно, что Черчилль с его незаурядным интеллектом мог не понимать настолько элементарной вещи. К тому же сама книга Уэллса, по которой была сделана радиопостановка, увидела свет аж в 1898 году, то есть за 40 лет до всех описываемых событий. Весьма сомнительно, что она не попадала в руки британского премьер-министра ранее, особенно если учесть, что тот был заядлым книгоманом, регулярно читавшим важнейшую литературу своей эпохи.
Так почему же мысли об иных мирах и существовании «братьев по разуму» снизошли на главу британского правительства именно в 1939? Не оттого ли, что именно в данный период сам он с каждым днем все более погружался в нараставший как снежный ком экзистенциальный кризис? До Второй мировой войны, которая погрузит мир в кровавый хаос на шесть лет, оставалось всего несколько месяцев. В воздухе витала всеобщая напряженность и ощущение грядущей неотвратимой беды. Привычно не выпуская из руки трубки, Черчилль сосредоточенно вглядывался сквозь пелену висящего тумана в ночную мглу, будто пытался разглядеть в ней нечто скрытое, но неуловимо осязаемое. Но тщетно — тьма лишь безучастно взирала на него в ответ пустыми глазницами чернеющих окон.
Тем не менее, привычные контуры мира чем дальше, тем больше переставали скрывать подлинный лик окружающей юдоли, и та все отчетливее являла себя политику без каких-либо прикрас и масок. Принимал ли он эти зловещие перемены с улыбкой смотрящего на горящий город Нерона или же замирал в страхе, старательно прогоняя от себя мысль, что все это не затянувшийся ночной кошмар — об этом мы можем теперь лишь догадываться. Хайдеггер писал, что внезапное вторжение ужаса срывает с сущего обманчивую пелену видимости и обнажает его подлинное бытие. Однако, далеко не факт, что это самое “подлинное бытие” вам понравится. Возможно, стремясь отвлечь себя от бесконечного осмысления сорванных покровов, Черчилль и засел за написание научной работы?
«Я не готов поверить, что мы являемся вершиной космической эволюции и что только на Земле есть живые, разумные существа», — написал сэр Уинстон в завершающих строках трактата.
Если присмотреться, то в данной финальной фразе отчетливо просматривается тотальная разочарованность автора в несостоятельной «земной» действительности. И одновременно с этим в ней, не менее явственно, сквозит надежда на то, что где-то далеко, на просторах бескрайнего космоса, существует и другая, более совершенная реальность.
