
Он считал неправильной политику, которую по отношению к России ведут западные страны, и, встречаясь с их президентами, сразу им это и выкладывал: тихим, ровным голосом — его нельзя было представить робеющим хоть перед кем. Мировые лидеры его слушали. А если в России его слушать перестали, то я из этого делаю вывод, что здесь просто не осталось мировых лидеров.
Он был не упрямый, а упорный, а бескомпромиссен он был в первую очередь к себе. Что вы хотите, если в годы советской власти он сознательно шел в тюрьму, и отсидеть 7 лет плюс 3 года ссылки было для него чем-то само собой разумеющимся, раз таковой была цена его убеждений. Но он повторял, что есть разница между «тогда» и «теперь»: советские диссиденты понимали, что общество не готово присоединиться к их требованиям... Сейчас, наверное, окно возможностей снова закрылось, осталась какая-то щель, но и ее надо пытаться использовать. Почему оно закрылось? Я повторю главную мысль Сергея Адамовича, даже боль, которой он делился: это результат соглашательства, компромиссов, которые — шаг за шагом — ведут к политическому перерождению.
ИНТЕРВЬЮ ПОЛНОСТЬЮ