Пришлось залезть на частную территорию, чтобы сделать красочную фотографию.

Мы катались по кампусу Северо-Западного университета, когда наткнулись на ряд дорогих имений у побережья. Это не просто большие дома, они сильно вытянутые, как небольшие корабли. Широкие участки требуют отдельного садовника, самому здесь при всей тяги к насаждениям не справиться – целые мини-поля для гольфа. Дворики пологим склоном уходят прямиком в Мичиган. Но если верить стереотипам, то обитающий здесь класс в дикую воду не полезет, будет наблюдать за волнами из шезлонга.

Я полез смотреть статистику и оказалось, что стоимость жилья здесь выше, чем в 93% районов по Америке. Песни нужно сочинять не про жизнь на Манхэттене, а про дома в Эванстоне.  Прогнали нас через десять секунд. Глаз и слух хозяев уже натренирован. Если твой дом находится между главной достопримечательностью города – храмом Бахаи – и громадным университетом, то жди молодых зевак с фотоаппаратами каждый летний день.

Акции в США реально работают. Кофе в Dunkin' Donuts стоит $1 в дневные часы, пончики получаешь по купонам. Осталось ещё три билета на бейгли. Главная проблема – не успеваешь использовать, и купоны сгорают.

Фотограф Paul D’Amato отправился с камерой в чикагский район Пилсен летом 1988 года. За один день он получил несколько угроз от банд и арест от полиции, но проект того стоил: получилась одна из лучших фотокниг о Чикаго.

Предисловие к ней написал Stuart Dybek, местный писатель польского происхождения. Он родился и вырос в Пилсене, когда здесь еще доминировали славяне. Квартиру его семья снимала у чехов, а службы в окрестных соборах велись только на польском – это были 50-е. Уже через пару десятилетий здесь почти не останется белых, а мексиканское сообщество будет настолько аутентичным, что рестораторы приедут сюда изучать мексиканскую кухню – везде она подстраивалась под американские реалии, но не в Пилсене.

Stuart Dybek писал: «The public library is where place and possibility meet». Чикагские библиотеки я полюбил так же, как и он.

Американцы валят из Чикаго.

Во всех 20 крупнейших городах США количество жителей растёт, но не здесь. У штата Иллинойс дела идут ещё хуже – первое место по убыли населения. Люди уезжают в Техас, Аризону, Индиану и Флориду. Богатые белые хотят избавиться от высоких налогов, а чёрное население спасается от преступности и бандитских разборок, которые парализуют жизнь целых районов. Демократы на прошлой неделе снова подняли налоги, а насилие на улицах не останавливается – тренд на миграцию будет усиливаться.

Спасительным ручейком для Чикаго была мексиканская миграция и высокая рождаемость среди испаноязычных, но бум нулевых затормозился и уже не компенсирует убыль коренных жителей.

По барам в Чикаго лучше всего ходить в будние вечера. На то существует две причины: свободная стойка и отличные скидки на крафтовое пиво.

Я верю, что спонтанные путешествия хороши, только когда они спонтанно спланированы. С заведениями тоже самое – нужно подходить к процессу с умом.

Сначала ты заходишь на сайты, которые собирают информацию о «счастливых часах» в каком-нибудь тусовочном районе, для нас релевантен бывший пуэрториканский Lincoln Park. Потом проверяешь пивной ассортимент по местам, чтобы там было не меньше 50 сортов хмельного напитка. Да, в Чикаго ещё существуют бары, которые предлагают Budweiser и Miller – местные разновидности Балтики 7, Стеллы Артуа и Туборга. Такие места сразу вычёркиваются из списка. Америка 60-х нам не нужна.

Когда собирается подборка, то пора сделать метки на карте и проложить понятный маршрут, чтобы между третьим и четвёртым баром случайно не угодить в какой-то пошлый и безвкусный клуб, а строго идти к своей цели.

Если все сделать правильно, то бокалы будут наполнены ежевичным гозе, овсяным статутом, ржаным IPA, ореховым пшеничным элем и густым как смола портером. Под это дело карман не выпотрошат глубокая пицца со шпинатом за $5 и отличные бургеры по $1. В другом случае можно весь вечер цедить светлое пиво с дорогой, но залежалой картошкой фри.

Пьянство – это не развлекалочка, здесь нужен трезвый ум.

Даже в бетонном Чикаго на улицах можно встретить много видов диких зверей. Здесь нет брошенных кошек и собак, но гуси спокойно проходят со своими птенцами мимо людей. Иногда они шипят и даже нападают на любителей вечерних пробежек, за этим делом очень весело наблюдать.

В Чикаго есть пара больших парков, но остальные зеленые клочки – маленькие скверики на десяток деревьев. И там как-то умудряются выживать белки, глаз их уже натренирован на орехи в руках. Даже вдали от зелени, прямо посреди широкой дороги перед мной пробегали кролики, потом я встречал их ещё несколько раз около супермаркетов на парковках.

В парковых зонах много бурундуков, а около озера и в далеком пригороде мы натыкались практически на ручных енотов. Чуть выехав из Чикаго, уже можно начинать фотоохоту за оленями. Первый наш раз не удался.

Про разновидности птиц и нечего говорить. Я чувствую себя просто полным дундуком, когда могу назвать только голубей, дятлов и чаек. В магазине встречал иллюстрированную энциклопедию пернатых, обитающих в нашем городе и округе. Сначала книга напомнила мне детские красочные фолианты, из которых мое поколение узнавало о животных до появления Animal Planet. Но после весны воспринял её иначе, все-таки прекрасно знать и уметь описывать природу, особенно, когда она такая богатая и прямо перед тобой.

Есть ли портреты террористов на улицах Чикаго? – Есть.

Симпатизируют ли террористам жители Чикаго? – Да.

Бывают ли митинги в Чикаго в честь террористов? – Да.

Очередной портрет Оскара Лопеса Риверы появился в пуэрто-риканском районе Гумбольдт Парк уже после президентского помилования. Перед своим уходом, 17 января, Барак Обама смягчил приговор боевику военизированный группы FALN. Террористы добивались независимости Пуэрто-Рико от США и взорвали 120 бомб в американских городах с 1974 по 1983 год. Вдохновлялись они идеями Ленина и Маркса.

Чикаго встретил Оскара Лопеса большим митингом. Он был символом для местного пуэрто-риканского сообщества, здесь же его и арестовали в квартире, которую группа боевиков оборудовала для производства бомб.

К освобождению Оскара Лопеса Риверы в Чикаго назвали улицу в его честь. Печально было читать статью Джозефа Конора в Chicago Sun-Times. Ему было 9 лет, когда террористы из FALN взорвали кафе на Манхеттене, где обедал его отец.

Трамп оседлал тему мигрантов во время предвыборной гонки. Приезжие всегда дают бойкие тезисы в руки политических партий. Здесь можно играть на жалости и ксенофобии, поднимать старые мифы и спорить об экономическом и культурном влиянии. Нам ещё долго жить с темой миграции на первых полосах – стоит привыкнуть.

«Мы – нация иммигрантов» – так звучит главный лозунг сторонников открытых границ. Его писали на плакатах в аэропортах, когда выступали в поддержку жителей стран, которых Трамп заблокировал на въезд. Вообще, складывалось ощущение, что Америка была без дверей, и вот эти стены с визовыми банами появились в дискурсе только на последних выборах. Это, конечно, не так.

С первых лет своего существования США вступили в политическую борьбу за и против мигрантов. Второй президент США Джон Адамс в 1798 году подписал Alien and Sedition Act. До него в штатах нужно было прожить 5 лет, чтобы получить гражданство, с новым законом срок увеличился до 14 лет. А ещё новый закон наделял президента и конгресс широкими полномочиям в плане депортаций.

Знаете почему? Никаких предрассудков. Просто французские и ирландские мигранты голосовали за оппозиционную партию. Новый закон буквально лишал части голосов соперников. Кстати, это не помогло президенту и федералистам, на следующих выборах они проиграли демократам-республиканцам. Во многом из-за критики того самого закона.

Россия снова попала на первые полосы американских ежедневных газет. Последний раз так массово красовались фотографии с митинга 26 марта.

Если вы думаете, что это только на российских ток-шоу принято кивать на Америку и их большой госдолг, то столкнётесь с новой реальностью после последних выборов президента в США.

Одна из двух главных партий реально поддерживает нарратив о заговоре и большом влиянии России на американскую политику, а популярные журналы, например Time, регулярно публикуют на обложках Путина или что-нибудь поинтересней – Белый дом, перекрашенный в цвета Храма Василия Блаженного.

Когда я пишу что-то о жизни в Чикаго, то стараюсь подчёркивать, что рассказываю именно об этом городе, но не об Америке в целом.

Чем больше я замечаю статей в стиле: «в США так-то», «американцы такие-то», «Америка такая-то», тем больше понимаю, что важно указывать конкретный город и штат, потому что Америка разная и живут здесь по-разному от района к району.

И это не только географические маркеры, но и классовые, расовые, национальные.

Мало общего у белого среднего класса в Чикаго с чёрными Луизианы. Не похож white trash Западной Вирджинии на миллинеалов из Сиэтла. Не будут поляки, смешавшиеся с латиноамериканцами, заводить по три пуделя, как не будет немец из Милуоки жевать тако каждый день. Кто-то тоннами ест куриные крылышки и запивает газировкой, а кто-то никогда даже не пойдёт в супермаркет, где это предлагается. На каком-то районе вы не встретите ни одного гибрида, а где-то будут стоят теслы одна за одной.

В США есть беднота, которая живет без медицинских страховок и люди, которые на парковку машины тратят в несколько раз больше самого дорого полиса. В каких-то областях жители не закрывают двери от дома и машины, а в городах Среднего Запада могут расстрелять похоронную процессию из автоматов, если хотят отомстить вражеской банде.

На моем районе все спортивные и стройные, но я часто слышу о каких-то проблемах с ожирением.

В Соединённых Государствах Америки всё сильно отличается. Даже с Рождеством разные поколения и жители разных штатов вас поздравят по разному.