Вы, наверное, уже читали статью ОВД-инфо про то,
как писать политзаключённым. На самом деле мы с Никитой написали гораздо больше и серьезнее про эту тему, так как всегда жутко ответственно подходим к делу и стараемся даже для себя каждый раз находить новые и новые причины и доводы.
Раз уж тут у нас координаторские заметки, поделимся с вами полным текстом.
Вот, что писал Никита:
Во-первых, писать письма действительно нужно. Я сам довольно замкнутый человек, и мне порой кажется: а так ли нужно это делать? Являются ли письма ощутимой поддержкой? Да, являются. Я и сам разговаривал с освободившимися уже заключенными, и читал в интервью. Не нужно в этом сомневаться, нужно писать. Для человека, находящегося в СИЗО, где мало что происходит, а каждый день похож на предыдущий, письма оказываются важной связью с миром. У многих узников есть потребность не только получить письмо, но и написать самим. Бывает, что я получаю письма от людей, кому ещё не написал сам. Или отправляю открытку, написанную на одном из благотворительных вечером в Сахаровском центре, а в ответ приходит письмо на несколько страниц.
О чём стоит писать? Да о чём угодно. Опять-таки в СИЗО человек совершенно оторван от природы. Даже на прогулке природа для него это лишь кусочек неба за решёткой. Володя Акименков рассказывал, что начинал забывать, как выглядит дерево; Александр Марголин — как обнял берёзу, оказавшись на воле. Сам я очень люблю природу, мне легко писать об этом, и часто такие письма оказывались интересными моим собеседникам. А из ответов я узнал, например, что есть такой гриб «синеножка», и маринованный он очень вкусный, а весенний цветок «хохлатка» по-украински называется «ряст», и есть обычай топтать его босыми ногами.
Довольно часто доводится слышать сомнения, писать ли в тюрьмы о поездках и путешествиях? Мол, человеку, лишённому этого, будет только хуже. Нет, это неверные соображения. Пишите, это читать всегда интересно. И приятно, кстати, получать открытки, отправленные откуда-то издалека.
О чём писать точно не стоит, это об обстоятельствах уголовного дела. Можно и навредить. Например, в процессе Сенцова и Кольченко обвинение использовало письма, полученные в тюрьме Геннадием Афанасьевым, в качестве доказательств. Да, они не сыграли какую-то важную роль, но всё равно, лучше не надо. Помните, что письма могут оказаться не только у цензора, но и у следователя.
О цензуре. Цензура очень разная, в каждом учреждении своя. Каких-то чётких правил нет. Не пропускают мат, тексты на иностранном языке, ссылки на какие-то веб-ресурсы. То же касается и ответов, иногда слова вымарывают, замазывают замазкой, иногда выкидывают письмо целиком. В письмах математика Дмитрия Богатова цензоры вычёркивали названия компьютерных программ и языков программирования, написанные латинскими буквами, или просто какие-то непонятные цензору термины. Явно выраженной политической цензуры нет, во всяком случае это не является общим правилом. Так что писать о происходящем в стране и мире и своём к этом отношению можно. Только без мата.
Ещё нужно понимать, что пишете живому человеку, поэтому не нужно какого-то оплакивания, как по покойнику. Ещё такое слово «держись», на первый взгляд, оно первое, когда приходит в голову, но есть заключенные и их родственники, которым оно резко не нравится. «Я не держусь, я борюсь», — всегда отвечала мама анархиста Алексея Сутуги Ольга Николаевна.