[Нашла в черновиках текстец про одну январскую неделю — запылённый, но недостаточно скучный, чтобы быть забытым. Почитайте, как было хорошо, пока не стало совсем плохо]Давайте для закрепления. Ошметки осознаний о прошедших выходных.
Всю прошлую неделю провела взведенная, оцепеневшая. Медуза — твиттер — дождь — медиазона. Алоэ — пастырь — баня — воскресенье. Рабочий зум-колл успокаивает пульс, беговая дорожка из новостей после — взвинчивает. Спасибо Чайке, я подготовлена последовательностью басик — баня — басик — баня. Мой стиль плавания — думскроль.
Пятница бессильная и невыносимая. Ноги еле волочатся; а если не волочить — окажешься в краю тангенса, но заранее никто не предскажет, в каком. За друзей страшно, за себя — нерешаемо. NP-полный пиздец. Этот
чувак, который гранитный шар и бесстрашие, ниспосланный. Нечеловеческая хуйня, понятно, что я богом поцелованная, и неуязвимая отныне.
Утро субботы опустевшее, обездвиженное. В целом понятно, что нужно сделать, но как вообще к этому подступиться. Ну, вы тоже диплом писали. Страшно трашно рашно ашно шно но. О.
Боровицкая. Арбатская. Традиционный субботний променад ряженых кришнаитов — музыкальная шкатулка города.
Толчея и замедление, скованность. Стоять в толпе довольно однообразно, а инстик заглушили. Последнее городское событие, куда люди намеренно приходят скучать.
Вокруг вызревает столько живых глаз. Я впервые рассмотрела, какие на Тверской фасады красивые. Приятного аппетита, девушка. Торжество городской солидарности.
Сквозь толпу выхватываю меланхоличный силуэт челика в берете и с цветком в горшке.
-чувак, который раз тебя вижу, почему у тебя цветок?
-ну.. это — жизнь.
Я стою в оцеплении, я хочу стать растением. Дети играют в снежки в окопах фонтанов.
На моем бульваре ничего не происходит. Вы, наверно, забыли, что нам скомкано и страшно. Стохастический процесс заботится о том, чтобы каждый чувствовал себя причастным к вероятности. Как выяснится потом, всё происходило на бульваре — другом. Круг героя в современной Москве — это Бульварное кольцо.
Масштаб растворяется в реальности. В репортажах и кино эмоции сильны и торжественны, а когда с тобой происходит что-то в жизни, ты как будто ничего не чувствуешь. Читать репортаж и сходить в репортаж — это как быть на вечеринке и смотреть её трехминутное ретро с умелыми монтажными склейками; как ронять слёзы над романтическим фильмом и жить с партнёром каждый день. Дегероизация, земля обытованная.
Ожидала, что на каждом шагу будут россыпи друзей, а в итоге случайно не встретила никого — непредсказуемое множество сходств с модными музыкальными фестиками. На Сигнале испуганные люди бродят в темноте; на Боли Созвездие отрезок воет “я медуза, ты медуза, а-а, мы медуза” [весточка из будущего].
Оставаться дома будто еще тягостнее: в толчее гражданского единения этот улыбнулся, тот пошутил — и беззаконие с кровожадностью отступают на время. О спасении дельфинами рассказывают только те, кого дельфины спасли; истории о крахе касаются только тех, кого не спасла медуза.
-уважаемые граждане,
-да не
Ясное дело, субботняя улица не пахла бинарностью результата. Для меня она — сублимация недели, оторванной от всего, экзамен по интервью Сергея Гуриева. Кто-то, возможно, после нее только запишется на курс.
Отпустило, отпустило, наконец-то, наконец-то. Проснувшись, впервые за несколько месяцев замечаю в окне восклицательные знаки, в размеренных льдинах — маленького принца. Сама своя игра.
!!!!! и ! (красным)
