Можно полностью согласиться с
тезисом Вадима Горшенина о том, что не только партии, но и многие государственные институты, тот же парламент, превратились в симулякры. Очень хороший пример на региональном уровне – это татарстанский парламент – Госсовет РТ.
Формально Госсовет РТ – это важный государственный орган, олицетворяющий законодательную власть в республике в соответствии с конституционным принципом разделения властей. Де-факто это второстепенная структура с точки зрения неформальной властной иерархии. Это особенно было заметно при первом президенте Татарстана
Минтимере Шаймиеве, который лично определял, кто будет спикером Госсовета РТ.
В 1995-1998 годах председателем Госсовета РТ был
Василий Лихачёв, который до того лишился должности вице-президента Татарстана из-за угрозы создать конкуренцию первому лицу республики (сама должность была упразднена). Фактически Лихачёва сослали, что очень чётко определяло роль Госсовета РТ как места «политической ссылки» (на важные должности «проштрафившихся» политиков не ссылают). В 1998 году на эту должность избрали
Фарида Мухаметшина, который показал далеко не блестящий результат в роли премьер-министра РТ (1995-1998).
Причём, именно в 1998 году Госсовет РТ имел шанс стать самостоятельным органом власти, если бы реализовалась задумка заговорщиков, планировавших конституционно ограничить президента Татарстана во властных полномочиях. Но и в этом случае Госсовет РТ выступал в роли второстепенного органа, так как главный заговорщик находился не в парламенте, а в президентском аппарате.
Конечно, с уходом с президентской должности Шаймиева (2010) роль Госсовета РТ внешне несколько усилилась за счёт того, что Мухаметшин превратился в самостоятельную политическую фигуру. Но в данном случае речь идёт прежде всего об усилении политического влияния самой персоны, которое не сильно отразилось на влиянии возглавляемой им структуры.
Это очень хорошо заметно, если ознакомиться с законодательной деятельностью. Львиная доля принимаемых Госсоветом РТ законов инициируется исполнительными органами власти. Собственная законотворческая деятельность парламентариев крайне ограничена. К тому же надо признать, что подавляющее большинство депутатов просто не способно грамотно написать законопроект. Поэтому от них почти и не исходит законодательных инициатив. Фарид Мухаметшин в итоговых отчётах камуфлирует этот изъян статистическими манипуляциями. В отчётах говорится о количестве принятых депутатами законов, но умалчивается об инициаторах. Внешне получается благая картина: депутаты хорошо поработали, приняли столько-то законов, при этом не афишируется, что основная их роль сводилась к механическому нажиманию кнопок.
Впрочем, иногда Госсовет РТ наделяется «самостоятельной» ролью, когда надо выразить недовольство в адрес федерального центра. Чаще всего, когда затрагиваются вопросы ущемления татарского языка и культуры. Для этой роли существует специальная когорта депутатов, олицетворяющая татарскую культуру. Эти люди искренне отстаивают ущемлённые интересы татар, правда, когда поступит соответствующий сигнал. При этом нужно понимать, что источник этого сигнала находится не в Госсовете РТ, а гораздо выше.
