"Срывая покровы"
Рецензия на картину "О глупости и ненависти" (по мотивам Пленума Верховного Суда)
Представленная сегодня широкому зрителю киноповесть режиссерского дуэта Лебедева-Момотова, по мнению критиков, побывавших на предпоказе, должна была бы произвести впечатление по силе равное эффекту разорвавшейся бомбы. Картина, как уверяют авторы, уготована для рядового зрителя в широком прокате.
В основу сюжетной линии новой работы Лебедева-Момотова положена судьба недалёкого сироты, выросшего в отдаленной деревне и впитавшего всем своим естеством невероятную жестокость поселкового одиночества. Авторы смогли четко передать нам кондовой дух, царящих в этих кривобоких хоромах, где дитя вынуждено развлекаться исключительно деревянными игрушками, прибитыми к полу.
Ключевым эпизодом, исполненным добротной драматургии, стала сцена, где главный герой нашел неизвестный для себя ранее предмет — конечно же, для нас, зрителей, понятный — электронный гаджет с подключением к Сети.
Мы видим, как и без того чуть не лишенный разума мальчик (этакий Маугли, выращенный в пещере вдалеке от школы), сначала пугается образов, которыми насыщено дьявольское устройство, а потом начинает играться с ними, как младенец со спичками.
Мы ощущаем, как в отличие от игрушек реальных, «игрушки» в Сети оказываются не прибитыми ни к чему! Маугли в кадре может перемещать их, копировать и вставлять прямо на страницу своего аккаунта в недрах диковинного предмета.
Мы испытываем чувство искреннего катарсиса, глядя во вдохновенные глаза малыша, который простым нажатием пальца может умножать сущности: вот он уже репостит рисунок оленя за рулём, а вот — стихотворение матерящегося поэта, затем фото красных от напряженной работы с людЯми лиц опричников, снабженное залихватской подписью, а то и индуистский символ солнца (да-да, авторы подают нашего мальчика иногда совсем дебилом и расистом впридачу).
Далее режиссеры в свойственной им манере ставят нас на край глубокого оврага, полного скорби: нам показывают сцену казни дикого несмышленыша инквизиторами, облачёнными в чёрные мантии. Мы понимаем — Сеть равнодушна, а её неусыпные стражи не знают пощады.
И это неправильно! «Так не должно быть!» — слышу я рыдания женщин в зрительном зале.
Глубокие, поражающие до глубины души кадры растерзанного средь поселковой дороги мальчика, такого хрупкого и бездвижного, кажется, тронули не только меня, но и самих режиссеров, и всю съемочную бригаду Верховного Суда.
Мы видим, как авторы, не удовлетворившись ролью создателей картины, разрывают привычные творческие рамки, меняют правила игры и сами входят в киноленту действующими лицами!
Вот они, угадываемые нами Лебедев и Момотов, в своих белых мантиях спускаются на место расправы бездушных инквизиторов над невинным ребёнком, и широкими жестами рук от живота сеют в сердцах карателей семена беспросветной скорби, из которых со временем вырастают гроздья безудержного покаяния.
В кульминационной сцене картины прежние инквизиторы в чёрных мантиях посыпают голову пеплом, воздевают к небесам томики УК и УПК, призывая все их мантры в свидетели своего раскаяния, и дают торжественную клятву больше никогда не карать тех, кто не смыслит; тех, кто репостит в сети всякую хулу на святыни по случайному недоразумению.
В финальных кадрах картины мы видим настоящее чудо: мальчик воскресает. И вот уже следом за ним сотни таких же мальчиков, восставая из пыли и грязи, вслед за полюбившимся нам главным героем возвращаются в свои убогие посёлки, заходят в свои кривобокие дома, улыбаются и плачут. Сеть для них больше не опасна. И мы понимаем: если для них, значит, и для нас…
Глубокое произведение, глубокое… Жаль только, что в широкий прокат картина не выйдет.
А настоящие инквизиторы (истинная аудитория авторов), если и глянут краем глаза, махнут рученькой и дальше будут инквизировать.
От просмотра картины остается привычное послевкусие. Как и после всех работ этих авторов: полотно - пример исключительно герметичного творчества — искусство ради искусства.
Но я проникся, честно!
https://tass.ru/obschestvo/5587787