A
Про Протасевича я вот что скажу. То, что мы видим – это и есть тот самый 1937 год. Нам легко, сидя в безопасности, давать моральные оценки. В Беларуси КГБ даже названия не меняло и методики там такие, что подавляющее большинство из нас быстро перестало бы быть героями, оказавшись в этом месте. Сталинские времена сохранили тысячи протоколов, в которых люди признавались в самых чудовищных, безумных вещах и давали показания на родных, друзей – на всех. Просто тогда не было телевизора и всё это не транслировалось на миллионы людей. Но были всё-таки и показательные процессы, где нечто подобное тоже происходило. Это не подлость или трусость. Это трагедия сломленного человека. Не дай бог никому из нас оказаться на месте Протасевича. И дай бог ему выйти однажды на свободу и сохранить хоть какие-то остатки душевного здоровья.
