При всём уважении к председателю Счётной палаты
Алексею Кудрину, нужно отметить, что его инициатива о создании
новых метрополий в России вызывает ряд вопросов.
Вообще, разговоры о принципиально новой стратегии пространственного развития страны идут уже давно. Идею развития мегаагломераций вбрасывала в публичное пространство
Эльвира Набиуллина, когда была главой Минэкономразвития РФ, речь шла о 20 крупнейших городах страны, где сосредоточена половина всего ВВП России.
В 2016 году тему продолжил гендиректор Российского института градостроительства и инвестиционного развития
Михаил Грудинин, он рассказал на конференции в Екатеринбурге, что был вдохновлен идеей легендарного первого премьер-министра Сингапура
Ли Куан Ю.
Тогда говорили о том, что в основе одного из сценариев лежит идея создания в стране восьми конурбаций-агломераций, объединяющих несколько крупных и примерно равнозначных городов в радиусе 300 километров друг от друга.
Логика предложения заключалась в том, что пространственный эффект – один из тех драйверов, которые никто никогда не считал в условиях рыночной экономики. За счёт концентрации населения государство получило бы те эффекты, которые дают высокую производительность труда, добавленную стоимость, рост ВВП и, по итогу, другое качество жизни. Всё по Ли Куан Ю: в 21 веке драйверами экономического роста будут только территории с численностью населения в пять миллионов человек.
Тогда, в 2016 – это предложение подверглось критике от местных экспертов, один из аргументов – концентрация населения в других странах связана с тем, что там небольшие территории. Но дискуссию продолжить не смогли. Михаил Грудинин спешил на самолет.
Сейчас Алексей Кудрин полагает, что хватит и четырёх метрополий. Но первый момент, вызывающий вопросы — это весьма и весьма специфическое представление главы Счётной палаты о территориальной связке будущих метрополий, которое отличается от реальной географической карты. На карте с небольшим масштабом Новосибирск находится примерно в одном штрихе карандаша от Новокузнецка, как и Ростов и Краснодара — но в действительности же небольшое с виду расстояние требует, как минимум четырёх-пяти часов пути.
Но основной вопрос в связи с кудринскими «метрополиями» в том, кто и как будет этими структурами управлять. Можно предположить, что частично в стране и так уже есть мегаагломерации, если рассуждать о тяготении и транспортных потоках. Элементарный пример: жители Томска, Кемерова и Новокузнецка, сравнивая предложения местных аэропортов, не видят проблемы потратить несколько часов в дороге до новосибирского Толмачево.
Но это такие простые, бытовые вещи, а если говорить о «горизонтальных связях между регионами», станет понятно, что несущими конструкциями будут связи между муниципалитетами. Однако, в российских реалиях, муниципалитетам даже в одном регионе зачастую трудно договориться даже между собой о совместных проектах.
Поэтому намерения создавать агломерации приходят к проектам слияния близлежащих муниципалитетов, а первым номером в таких проектах начинают выступать региональные власти, у которых гораздо больше управленческих рычагов и финансовых ресурсов.
Отсюда возникает закономерный вопрос: как будет выстраиваться взаимодействие муниципалитетов в рамках «метрополий», только уже муниципалитетов, находящихся в разных регионах? Сверху, из федерального центра? В таком случае местное самоуправление, находящее во многих регионах в остром кризисе, окончательно превратится в рудиментарный придаток с номинальной функцией управления территориями.
В кудринском предложении никак не прозвучал Дальний Восток, который, на минуточку, составляет 41% российской территории. С учётом установок Путина о масштабном и опережающем развитии ДФО это, по меньшей мере, странно. Самый депопулирующий регион страны, с населением 8,2 млн чел. (около 5,6 % населения России, по оценке 2018 года) оказался вне общей стратегии?
