Текст об этой семье я писал месяц -- дольше, чем любую статью про президентов или министров. Имена этих трех человек вам ничего не скажут, но мне было очень важно рассказать их историю. Нашу общую историю.
Борис Чебоксаров, выпускник биофака МГУ. В 1937 году его вместе с отцом осудили как японских шпионов и разлучили навсегда. Борис Николаевич отсидел срок в лагерях в Коми, после освобождения его оставили там же на спецпоселении; до конца жизни он не узнал, что случилось с отцом.
Галина Третьякова, родом со Ставрополья. В войну она попала в немецкие трудовые лагеря, после войны -- в лагеря советские. Там, на Асфальтитовом Руднике, она встретила Бориса Чебоксарова. У них родилась дочь Женя.
Сейчас Евгении Борисовне 69 лет. Она всю жизнь провела там же, в Коми -- еще на 100 км севернее тех мест, где в лагере сидел ее отец. "Все 69 лет я продолжаю отбывать наказание отца. Просто по факту рождения", -- рассказывала она мне.
При этом Евгения Борисовна, как и все репрессированные, имеет право на бесплатное жилье в том городе, где на момент ареста проживали родители. Как компенсацию от государства за незаконно конфискованное в 1937 году имущество. Эта норма в начале девяностых была прописана в федеральном законе -- но на региональном уровне быстро обросла дополнительными ограничениями. Самый строгий ценз ввели власти столицы. И получается, что в Москве с ее сотнями пустующих новостроек репрессированным практически невозможно получить квартиру.
Сейчас правозащитники оспаривают эти ограничения в Конституционном суде. Суд пока даже не принял жалобу Евгении Борисовны к рассмотрению -- и если судьи откажут, она лишится последнего шанса вернуться в город, где незаконно арестовали ее отца.
Почитайте историю этой семьи. Нашу общую историю, которая тянется с 1930-х -- и не заканчивается до сих пор.
https://www.kommersant.ru/doc/3975803
Борис Чебоксаров, выпускник биофака МГУ. В 1937 году его вместе с отцом осудили как японских шпионов и разлучили навсегда. Борис Николаевич отсидел срок в лагерях в Коми, после освобождения его оставили там же на спецпоселении; до конца жизни он не узнал, что случилось с отцом.
Галина Третьякова, родом со Ставрополья. В войну она попала в немецкие трудовые лагеря, после войны -- в лагеря советские. Там, на Асфальтитовом Руднике, она встретила Бориса Чебоксарова. У них родилась дочь Женя.
Сейчас Евгении Борисовне 69 лет. Она всю жизнь провела там же, в Коми -- еще на 100 км севернее тех мест, где в лагере сидел ее отец. "Все 69 лет я продолжаю отбывать наказание отца. Просто по факту рождения", -- рассказывала она мне.
При этом Евгения Борисовна, как и все репрессированные, имеет право на бесплатное жилье в том городе, где на момент ареста проживали родители. Как компенсацию от государства за незаконно конфискованное в 1937 году имущество. Эта норма в начале девяностых была прописана в федеральном законе -- но на региональном уровне быстро обросла дополнительными ограничениями. Самый строгий ценз ввели власти столицы. И получается, что в Москве с ее сотнями пустующих новостроек репрессированным практически невозможно получить квартиру.
Сейчас правозащитники оспаривают эти ограничения в Конституционном суде. Суд пока даже не принял жалобу Евгении Борисовны к рассмотрению -- и если судьи откажут, она лишится последнего шанса вернуться в город, где незаконно арестовали ее отца.
Почитайте историю этой семьи. Нашу общую историю, которая тянется с 1930-х -- и не заканчивается до сих пор.
https://www.kommersant.ru/doc/3975803
