В Советском Союзе существовал любопытный феномен – коллективные письма трудящихся товарищу Сталину (после смерти вождя письма адресовались в основном безликому ЦК КПСС). Тысячи и тысячи посланий, подготовленные различными группами населения (этническими, профессиональными, возрастными и тд), годами стекались со всех концов страны в Кремль. Поводом для их написания могли служить любые, подчас слабо соотносящиеся с профессиональной деятельностью подписантов темы: политика, культура, искусство, поздравления «героям труда» или проклятия в адрес «врагов народа», и тд и тп. Письма , как правило, публиковались в советской прессе вместе с развернутым ответом от самого Сталина. Как не сложно догадаться, послания изначально составлялись по инициативе местных партийных органов, которые, в свою очередь, выполняли указания из Кремля. Несмотря на абсурдность ситуации («Сталин диктует письма и сам на них отвечает»), подобная практика была важнейшим элементом имитации диалога власти и общества в условиях закрытой тоталитарной системы.
Нынешний повальный флешмоб с коллективными письмами трудящихся – актеров, врачей, учителей, издателей, программистов, священников РПЦ и всех-всех-всех – в поддержку фигурантов «московского дела» странным образом возрождает позабытую практику советских времен, хоть и со своими любопытными отличиями. Например, практически у всех воззваний отсутствует адресат: освободить Павла Устинова требуют у абстрактного фейсбучного космоса, а не, скажем, у судьи Криворучко, министра МВД Колокольцева или лично Владимира Путина.
Но главным здесь является вопрос инициативы: исходят ли все эти послания, как и в советские годы, от власти? Очевидно, российская судебная система далека от совершенства – достаточно посмотреть на процент оправдательных приговоров. Однако многочисленные «письма трудящихся» посыпались как из рога изобилия только на фоне дела Павла Устинова. Тут уж любой человек, даже не знакомый с многовековым византийством российской власти, поневоле ПРИЗАДУМАЕТСЯ.
Отдельные вопросы вызывает «солидарность не для всех», продемонстрированная на примере письма книжников, когда издательству «Черная сотня» отказали во включении в список подписантов. Как известно, общим местом у власти и несистемной оппозиции является давняя и почти животная ненависть к русскому национализму. Грустный случай с Романом Юнеманом эту особенность в очередной раз подсветил, а публичный отказ в солидарности с «Черной сотней» - поставил на ней жирный и ярко мерцающий восклицательный знак. Что как бы намекает.
В целом, конечно, создается впечатление начала какой-то грандиозной многоходовочки. Непонятно только, зачем для этого понадобилось воскрешать советские методички, и вообще – к чему это всё?