Зачем в Дагестане борьба с коррупцией? И нужно ли сегодня радоваться происходящей там «зачистке» и злорадствовать в отношении отправляющихся за решетку крупных чиновников?
Если уж рассуждать о коррупции, как о системном явлении, то Дагестан – это один из главных примеров. Многое из того, что принято считать коррупцией, для Дагестана – это обычная практика, в которой не находят ничего зазорного – просто дружеский или политически мотивированный обмен ресурсами. Найти в республике другие элиты и создать «чистый и светлый» Дагестан невозможно. Поэтому любые «посадки» чиновников будут восприниматься, прежде всего, как очередной передел сфер влияния, а вовсе не как подавление коррупции, как таковой. Не случайно все спецоперации, будь то борьба с коррупцией или с боевиками, проводятся внешними для региона людьми, которые приезжают туда в командировку, решают оперативные задачи, отчитываются перед начальством, получают звездочки на погонах и уезжают обратно. Жить и работать в республике они не собираются.
Врио главы региона Васильев проходит важную развилку. Он может оказаться в образе очередного «командированного силовика». Местные элиты станут его бояться, а их лесть и показная лояльность будут прямо пропорциональны плохо скрываемому ожиданию того, когда же он вернется обратно в столицу. Или он может стать «дагестанцем», серьезно взявшись за решение всего комплекса дагестанских проблем. Это более сложный путь, поскольку надо собирать местную (и именно местную!) команду, хотя бы немного, но менять правила игры. И если уж говорить о коррупции, то простых дагестанцев трудно удивить и привлечь раскрытием фактов того, что их элиты воруют, и демонстрацией каких-нибудь золотых пистолетов. А вот побороть ту коррупцию, которая реально беспокоит людей, - бытовую, в сфере медицинских услуг, в образовании, - это уже системная задача. И, между прочим, она как раз соответствует полномочиям региональной власти, на плечах которых в первую очередь лежит социальная сфера.
Актуален вопрос, какие группы элиты идут на смену «зачищаемым». В свое время при Абдулатипове отстранение мэра Махачкалы Саида Амирова привело к усилению врагов Амирова - клана Гамидовых и связанного с ними нового мэра Мусаева. Сейчас и этот клан полностью разгромлен. И из этого следуют еще два вопроса.
Во-первых, какие дагестанские группы влияния выиграют от смены правительства. И разговоры на этот счет уже начались, в т.ч. в связи с ситуативным, но все же назначением лезгина Карибова на место Гамидова.
Во-вторых, какие группы влияния начнут готовить почву для прихода к власти в Дагестане, прагматично рассчитывая, что Васильев не будет править вечно. А это на самом деле возвращает нас в исходное положение осени прошлого года, когда ряд крупных фигур претендовал на пост главы республики, но центр решил, чтобы пока республика не доставалась «никому», и назначил Васильева. Например, неясна судьба бывшего главы региона Магомедсалама Магомедова, ставшего заместителем главы президентской администрации, когда Кремль решил поменять его на Абдулатипова. Найдется ли Магомедову место в обновленной президентской администрации, - вопрос открытый. Опять вброшены слухи о том, что на пост главы якобы мог бы претендовать Сулейман Керимов, но ему как раз совсем не до того, да и не его это работа. Неизбежно будут вновь называть Сергея Меликова. В московской дагестанской диаспоре есть и другие потенциальные интересанты. Похоже, что период турбулентности в дагестанской политике продолжается, и будет продолжаться еще долго.
Ростислав Туровский
