Судя по взрыву в моей личке, вы от меня такого не ожидали. Это я о своём возвращении к бывшему мужу спустя 9 месяцев после побоев и поджога.Как я жила эти 9 месяцев:
Кто читал весь мой канал, тот знает историю, как я
попросила развод, как меня избили, как я сбежала, пыталась найти защиты у полицейских, и осталась бездомной с трехмесячным ребёнком на руках.
Поджог дома был доказан, а вот преступники найдены не были, несмотря на очевидные стрелки, ведущие к моему мужу. Бездомными вместе со мной остались ещё и моя мама и младшая сестра-первокурсница.
От моего заявления с детальным описанием как и каким оружием он мне угрожал, осталась писюлька, которая тянула лишь на 115 статью «Причинение лёгкого вреда здоровью», за которую моему бывшему мужу грозил штраф в пару рублей. Свидетели всей той ситуации как-то разом перестали существовать. Полицейского, спасшего мне жизнь, неожиданно понизили и отправили работать участковым в какое-то задрипанное село подальше от нашего города. А товарищ самый главный оперуполномоченный пригрозил, что за клевету и ложные показания (а мои показания о том, где и какое оружие он у себя незаконно хранил, вдруг стали ложными), мне может прилететь реальный срок.
Напугать уже запуганного человека много усилий не надо. Я перестала бегать по продажным инстанциям. Ребёнок наконец-то стал спать на кровати в съёмной квартире, а не на моих руках в кабинетах оперов-ментов, отмахивающихся от меня, как от назойливой мухи.
Мама работала, чтобы снимать квартиру и как-то нас всех кормить. Сестра ходила в универ. Я висела на телефоне. Мой бывший муж был со мной на связи, не позволяя его блокировать или игнорировать всё теми же угрозами: «Не ответишь хоть раз, и я твоей матери ноги переломаю, будете её в инвалидке возить», «Посмеешь заблочить, сестру в Ингушетию, как проститутку вывезут», «Поймаю тебя на улице, на твоих глазах коляску с ребёнком машиной перееду».
После исполненного обещания сжечь дом, я боялась каждого его слова. Тех, кто пытался меня утешить фразами «Да это пустые угрозы, они ничего не значат» и «Не нервничай, пустая кастрюля громче всех гремит», я тихо ненавидела за непонимание.
Я истощала физически и морально. От звонков меня начинало бить мелкой дрожью. Засыпала я представляя, как убиваю его, издеваясь над ним и мучая. Во мне проснулась жуткая жестокость, граничащая с кровожадностью.
А перед семьей я чувствовала вину. Такую огромную, ничем не восполнимую, ужасную тем, что она пожирала все мои внутренности не меньше страха.
Он хотел, чтобы я вернулась. В промежутках между угрозами он выклянчивал у меня прощения, обещал пойти к психологу, клялся могилой матери, что пальцем меня больше никогда не тронет, обещал взять в свидетели его исправления всех возможных родственников и друзей, выпрашивал второй шанс.
Его родня давила на то, что он очень меня любит, что всё, что он сделал плохого, было сделано именно от безумной любви и помутнения рассудка, что ничего подобного больше не повторится, что он очень старается исправиться и вообще - ребёнку нужен отец, а мне, молодой и красивой, муж.
Угрозы прекратились совсем, начались активные подкаты. Он переехал в другой город, устроился на другую работу, звонил только, чтобы сказать, как скучает, любит и ждёт. Настораживала лишь фраза, что он сделает всё, чтобы меня вернуть. А я устала и сдалась. Мне было жалко и стыдно жить на мамины деньги, ребёнку был почти год, надеяться, что бывший муж однажды насовсем оставит нас в покое я не могла. Я согласилась сойтись. С наиглупейшим условием «Любимая, если тебя хоть что-то напряжёт, ты сможешь спокойно уйти»...
продолжение следует...