#пескивремени
Из Лимонки 245 - мой рассказ о запрещённом дне русской нации 5 апреля 2004 года: автобусный десант у ХХС
18:05 Автобус с двумя нацболами из комсостава выдвигается к точке сбора - Новодевичьему монастырю. По дороге в автобус садятся двое рядовых нацболов с дубиналом для ментов (то есть с древками для знамен). На автобусе надпись: «Осторожно, дети!» (Achtung! Какие дети? – фашисты!). Шторки опущены. В салоне приятный полумрак.
У главного входа в монастырь тоже стоит автобус не то со штатскими, не то с ОМОНом, если ребята не помолиться приехали, то они что-то проебали.
18:15 Автобус с «детьми» останавливается у заднего входа. Появляется еще один командир. Группами по 3 - 5 человек подтягивается и садится в салон основной состав (ожидается 60 человек). Звонок от наблюдателя: перед ХХС стоят два автобуса с ОМОНом, на набережной - еще шесть, оперов – как говна в сортире. Нацболку, идущую мимо ХХС, окликнул по имени, высунувшись из окна машины, «Чеченец-Андрей» (тот, что пиздил Бахура) и сказал, что митинга не будет, всем надо идти домой. – Ага, а ему на хуй.
18:30 Погрузка окончена. Последний инструктаж: наша задача – мирное шествие по Бульварному кольцу, вероятнее всего нас положат сразу по выгрузке из автобуса. Молитва нацбола. Да, Смерть!
18:45 Поехали. На руках повязки, на лицах платки, дубинал – то есть флаги – наизготовку. Лица серьезные. Да, мирно митинговать надо, бля, крепкие нервы.
19:00 Приехали. Десантируемся из двух концов автобуса на площадь перед ХХС, секунд за 15 строимся в коробку по 6 человек в шеренгу. Руки сцеплены, начинаем движение. Тут же на нас налетают менты, пока что обычные, пытаются разорвать строй. Мы теряем первый и последний ряды. Шеренги смешались. Мы потеряли двух командиров. Сворачиваем на Гоголевский. Зажигаются фаеры. Дорогу переходим без потерь. Снова выстраиваемся. На бульваре на нас прыгает ОМОН. Мы попытались от них убежать, и это было ошибкой, ряды растянулись, и строй рассеялся. По всему бульвару ОМОНовцы бегают за нацболами. Смотрится забавно. Я уебываю с флагом наперевес, в меня вцепляется какая-то старушка с криком: «Ловите фашистов!» Я говорю: «Да вы чё, я ж коммунист». Старушка видит серп и молот на флаге, тут же отпускает меня и ловит мента. Меня все же догоняют. Делаю несколько красивых уходов от залома руки за спину – ОМОНовец в ахуе и в бешенстве, но из рации на него орет голос начальника: «Чтоб ни на одном из подонков не было ни одной царапины!» Ебут их, видать, за это. Всех пойманных нацболов складируют в ментовский автобус, утрамбовывают и пиздят демократизаторами. У одного товарища затылок разбит до крови. В окно видно, что весь народ столпился на площади у метро «Кропоткинская» и наблюдает наш «митинг».
Едем в отделение. Нацболов в автобусе 18 человек, за нами еще один такой же – значит, кому-то удалось уйти. Полтора десятка человек доехали до конечной точки заявленного маршрута шествия – Триумфальной площади, где провели несанкционированный митинг и были свинчены.
19:30 У нас, в 60-ом отделении все как обычно: опись/протокол, сдал/принял, в Хамовниках тоже по-божески. Ст. 20.4, завтра суд. В 135 отделении товарищей прессуют. По всем отделениям прокатился Чеченец, и с ним еще какая-то бледная трепонема с усами, плешью и в очках. Теперь мы их помним и НеБесПочвенно любим.
23:00 К нам приехал РУБОП. Милые ребята Вова Дубровский и Валера пытались вести с оставшимися в отделении нацболами беседы за жизнь, фотографировали, нацболы прикидывались дураками и прятали лица. Вова Дубровский в очередной раз поведал нам, что А.С. Тишин пропил партийную кассу, что партсобрания и верстка газеты проходят у меня дома, и другие не менее достоверные факты партийной жизни. На ночь в отделении оставили трех нацболов без московской прописки.
Судьба сидевших в 135-ом отделении мне неизвестна.
Очень трудно стало в РФ мирно выражать свое мнение: запрещают, прессуют и бьют. Придется искать другие способы.