История Валерия Харламова одна из важнейших. В том числе история его гибели. На этой неделе дружище Гридасов снова разобрал, как именно, реально, Харламов не попал в состав на Кубок Канады-81, а уж как именно он погиб - это знают все.
Бок о бок с именем Харламова всегда идет имя его ровесника Александра Смолина. Все знают о ссылке (наиболее часто употребляемый эпитет) молодого Харламова в Чебаркуль, когда из двух молодых Тарасов выбрал Смолина.
А дальше - ну, подразумевается: вы ж не знаете Смолина. Значит, не состоялся, стало быть, и не мог. Вот, так бывает. Ошибка великого тренера, даа... Харламов доказал - и дальше снова только Харламов.
Харламов в нашем хоккее почти Гамлет. Не вполне, но практически. А вот Смолин, если продолжать аналогию с Шекспиром, действительно - Розенкранц/Гильденстерн в одном лице. Эпизодический персонаж, обязательный в действии, но знаменитый только упоминанием.
Сейчас я знаю об Александре Смолине, что он совсем не ошибка Тарасова. Это был вправду невероятный талант. С фантастическими задатками, которые на самом деле начинали материализовываться.
И меня давно занимал вопрос, ну, как занимал - не неотвязной мухой, а как только вспоминалась эта история - почему о нем дальше ничего не известно. Почему российская хоккейная журналистика никогда не проявила к нему вообще никакого интереса.
К истории Харламова интерес не ослабевает. Смолин как минимум важнейший свидетель. Кто он, как он это помнит.
В двадцатом веке, когда классика сама по себе поднадоела, Гамлета перестали ставить в костюмах из средневековой жизни (Высоцкий, к примеру, играл Гамлета в свитере), великий Том Стоппард написал пьесу «Розенкранц и Гильденстерн мертвы». Это «Гамлет», описанный с другой точки зрения.
Это тоже уже классика. И сама пьеса, а прием иного взгляда и вовсе хрестоматиен. Что там - он старше слова «хрестоматия».
А у Александра Смолина никто и никогда не взял интервью. Кроме одного раза. И оно настолько архаично сделано, что сейчас его никто читать не станет.
Между тем его история поучительна. Даже в этом кратком изложении. Полезна, например, для тех, кто любит идеализировать «раньшие» времена.
История Харламова, чисто советская, могла вполне закончиться в Чебаркуле, потому что слово тренера ЦСКА решало все.
История Смолина, огромного таланта, о том, что помимо слова тренера ЦСКА, сил могло больше и не найтись. Пирамидальное общество, строго вертикальный спорт; выпал, ошибся - назад не вернуться. И, главное - что и ладно (по логике времени). Нет Смолина, есть Харламов.
И нет бога, кроме Тарасова. Ну, кроме трех-пяти богов, которые при всем величии решают грандиозные, но вместе с тем прикладные задачи: свой клуб, ну, и сборная.
История Смолина сложилась бы иначе, будь, например, советский спорт рынком, а на нем будь агенты. Или - будь открыты границы.
А интервью вот. Автор - Николай Вуколов, спасибо ему.
Нужно еще одно. Большое. А лучше три.
http://www.peski.ru/index.php?action=paper&page=8&id=14702