Деятельная ГосдумаПрокомментировал РБК доклад «Бездействующая Госдума» и его странную логику: раз депутаты не голосуют массово «против» и не отторгают непопулярные, но поддержанные правительством и президентом законопроекты вроде пенсионного, то значит, Госдума неэффективна и невлиятельна.
Оценивать Госдуму только по общей температуре (число голосов «за» и «против» за год) и сводить задачу депутатов к нажатию кнопки «против», лишь бы не прослыть у пропагандистов «заверителем» - всё равно, что оценивать легитимность выборов по формальным показателям, как делают записные критики нашей избирательной системы.
Что в действительности скрывается за статистикой голосований «за»?
1. Госдума намного чаще, чем раньше,
берёт на себя авторство социальных законопроектов «на принятие» по вопросам, которые ранее считались правительственными. Это социально-трудовые права, защита дольщиков, жилищная сфера, социальные послабления по налогам, реализация социальных мер президентской повестки (последний пример – закон депутатов и сенаторов об ипотечных компенсациях многодетным). Что сильно отличает новый созыв от времён «бешеного принтера».
Рост доли законопроектов от парламента на принятие и то, что именно депутаты вносят часть президентских социальных инициатив, говорит о росте представительства и доверии к Госдуме со стороны президента. А в 2019 году впервые после отчёта правительства в Госдуме была сформирована рабочая группа с кабмином, чтобы облечь в законы новые идеи депутатов разных фракций (и один из видимых результатов – недавно внесённый проект о горячем школьном питании).
Естественно, что все фракции тоже голосуют за такие социальные законы, даже если оппозиции хочется ещё большего.
2. В Госдуме этого созыва, несмотря на доминирование ЕР, взят курс на вовлечение разных фракций в подготовку законопроектов и поправок, чтобы они отражали, по возможности, более широкий спектр позиций. Это тоже вопрос представительности.
Как итог,
от 25% до 30% (раньше 10-12%)
новых депутатских законопроектов за сессию вносятся коалиционно – депутатами нескольких фракций или вместе с членами СФ и Заксобраниями. Они чаще и принимаются.
Логично, что если проект ещё на входе отражает позиции нескольких фракций или во 2-м чтении поддержана часть поправок оппозиции, то он получает большую поддержку.
3.
Одной из задач Госдумы было удержать конструктивные отношения между разными фракциями и не допустить ухода системной оппозиции в оппозицию глухую (которую в ответ и саму не слышат).
Такая задача решается. Среди принимаемых законопроектов доля консолидированных, за которые голосует большинство в каждой из 4 фракций, доходит до 55-65% в зависимости от чтения и сессии. Среди них, конечно, немало и технических, отраслевых.
Голосами одной только «Единой России» сейчас принимается 5-10% законов – это наиболее конфликтные инициативы. А например, по бюджетному пакету самой критически голосующей фракцией в этом созыве чаще являются «эсеры», хотя на основе общей статистики авторы отнесли её к лояльному полюсу.
4.
Отказы депутатов от голосования по некоторым законам – это политическая прагматика. Депутатам ЕР подчас лучше вовсе не голосовать по социально привлекательным, но не согласующимся с бюджетным курсом инициативам оппозиции, чем прослыть для статистики выступившими «против» льгот. Оппозиция, прежде всего ЛДПР и реже СР, поступает так, когда не хочет открытого конфликта с правительством по не самым острым для них вопросам.
Да и в период разбора завалов прошлых Дум по многим устаревшим проектам просто не было смысла голосовать.
Возможно, перед выборами в Госдуму записным критикам Вячеслава Володина из ЦПК хотелось бы, чтобы законотворчество стало более конфликтным, а конструктивные отношения между фракциями (а с ними и рост влияния парламента в диалоге с правительством) – разладились. Но политический анализ должен быть объективным, а не конъюнктурным.
