Ростех это очень много. Почти все что можно. Если кто не в курсе, Концерн Калашникова - так, подразделение, причем не самое лакомое, внутри этого супер-гиганта. Концерн! Который сам по себе включает не мало. ТОЗ это даже не процент от Ростеха.
Ростех - огромная махина, которая включает в себя чуть ли не главную производственную отрасль в РФ помимо матушки углеводородицы - ОПК. И стоит во главе нее Чемезов.
Важно понимать, что Чемезов - не какой-то бизнесмен или магнат, это даже не воротила приватизации, это самый что ни на есть назначенный миллиардер. В буквальном смысле. И это не какой-то "инсайд" или тайное знание, это просто официальная биография. Как раз если Чемезов и сделал нечто, что делает его профпригодным, чтобы получить гиганта, дающего работу 400 тысячам человек, то это скрыто от глаз общественности. То, что он стал одним из наиболее влиятельных и богатых людей России просто, потому что он разделяет прошлое с солнцеликим, секретом не является.
Во многих отношениях Россия никуда не ушла за сто лет. Мы умудрились пробежаться по историческому кругу, вернувшись на точку, когда вопросы перераспределения, собственности, любых прав снова встают перед нашей страной. Экономический смысл люстраций в перераспределении. По крайней мере, там, где экономика захвачена номенклатурой. Но есть надежда, что кое-что поменялось. Богатство, распределяемое прежде, было создано тогдашней элитой, пускай и «эксплуатировавшей народ». Нынешняя элита умудрилась не создать ничего, кроме гигантов, подобных Ростеху, впитавших в себя соки павшего СССР.
Мы сильно влипли, раз сто лет спустя стоим перед проблемой того, что народ ограблен элитой, но все-таки есть существенная разница между "раскулачиванием буржуев" и "люстрацией номенклатуры". Такая же принципиальная, как разница между гигантом промышленности, создавшим империю с нуля, и чекистом, назначенным во главу ОПК страны. С тем, чтобы решить вопрос с ним, к счастью, моральных издержек просто нет, если мы говорим о люстрациях, конечно же.
Россию снова ждет суд над теми, кто незаконно обогащался, снова будут вставать вопросы о том, что делать с «экспроприированным». Сто лет коммунистической ошибки привели нас к тому, что все начинается сначала. Не ясно в чью пользу перераспределять, но очевидно, что схожие в экономическом отношении действия будут иметь, сто лет спустя, совсем другой моральный окрас: более не «отнять и поделить», но «вернуть украденное». Тот факт, что украдена была «госсобственность» у такой абстрактной сущности как «народ» создает сложности в построении в России будущего компактного государства, но, стоит надеяться, не создаст повода для очередного левого безумия, а напротив, даст народу своеобразный временный «откуп» который позволит ему дождаться, когда заработают новые рыночные и правовые реформы. А они заработают обязательно.